Предложение. Так, значит, вот кто его хозяйка – владелица публичного дома. Ничего удивительного. Трудно себе представить, чтобы истинная леди нанимала таких, как Джем. И еще труднее поверить, что она рискнула бы сунуться в эти трущобы, пользующиеся дурной славой.

– А откуда твоя мадам услышала про нас?

Надо отдать ему должное, он сконфузился.

– От меня. Она отправила меня на поиски девушек для своего нового приюта.

Приют, гм. Стало быть, теперь так называют бордели? Интересно.

– Джеймс, это одна из девушек? – раздался голос из богато убранной кареты. Приглядевшись повнимательнее, Темперанс усомнилась в своих первоначальных предположениях в отношении ее пассажирки, миниатюрной женщины с ярко-рыжими волосами. Ни одна мадам не осмелилась бы нарисовать благородный крест, вроде этого, на своей дверце. И тем паче не совершила бы подобной глупости, прикатив в такой бандитский район в столь элегантном экипаже.

Может, она и вправду настоящая леди. Этакая добренькая дамочка, которой нравится изображать из себя саму щедрость и протягивать тяжелую руку благотворительности в обмен на льстивые проявления благодарности.

Джемми вернулся к своей хозяйке, которая опустила окно кареты, чтобы пошептаться с ним. Затем он поманил Темперанс. Если только ей удастся подойти достаточно близко, чтобы стащить у этой любопытной дамочки часы, то денег, вырученных за них, может хватить на то, чтобы найти для девочек новый дом.

Ее мысли прервал голос Клэри:

– Кто это?

– Наша добрая фея – по крайней мере так говорит Джемми. – Удивительно хорошенькая, хоть лицо и в веснушках.

– Значит, ни у кого из вас нет места для ночлега? – спросила леди Хартвуд через открытое окно.

– Отчего же, есть заведение мамаши Бриствик, – отозвалась Бекки. – Хотя ночью там не шибко-то поспишь. Вкалывать будешь одним местом до самых петухов. Правда, слыхала я, девушек у нее уже как сельдей в бочке. Так всегда бывает, когда наступают холода.

Темперанс вздохнула. Даже если бы она готова была пасть так низко, мамаша Бриствик едва ли возьмет Бекки, с ее горбатой спиной. Подруга вынуждена будет снова просить милостыню, что она и делала до того, как Рэндалл взял ее к себе.

– Это то, чем вы собираетесь заниматься? – спросила ее светлость у Темперанс.

– Никогда! Только дурак пойдет на это, когда есть много других способов добыть деньги.

– Каких, например?

Темперанс пожала плечами. Леди Щедрость становилась назойливой. Как бы подобраться к ней поближе, стащить у нее что-нибудь ценное и дать деру. Если б ей удалось найти, где обосноваться, они бы начали все заново и нашли бы деньги, чтоб уехать в Америку. Она ощупала глазами ее светлость, ища, что можно схватить.

– Воров ловят и сажают в тюрьму, – проговорила леди Хартвуд сурово.

– Шлюх тоже. – Темперанс вздернула подбородок. – Этот мир жесток, не так ли?

– Он может быть жестоким, – спокойно согласилась леди Хартвуд, – но необязательно. Позови сюда свою подругу, ту малышку, что стережет ваши вещи. У меня есть предложение к вам троим.

Ну вот оно, начинается, подумала Темперанс. По крайней мере теперь она знает, о чем пойдет речь.

Когда Клэри подошла и тоже встала рядом с каретой, леди Хартвуд соединила их руки и сказала:

– Мне известно кое-что о том, с чем приходится сталкиваться молодым девушкам на улице, одиноким и беззащитным. Вы ведь без защиты, я правильно понимаю?

– Я же сказала вам, что мы не продаемся, – огрызнулась Темперанс. – И сутенеров у нас нет.

– Мы защищаем друг друга, – объяснила Бекки. – И собираемся уехать в Америку, когда насобираем деньжат. Если сможем найти их… – Она смолкла.