– Чтоб этих папистов…

В голове немного прояснилось, Грей огляделся по сторонам. Кто-то лежал, кто-то стоял, упершись обеими руками в стену, несколько вооруженных винтовками солдат контролировали папистов. Бронеавтомобиль «Хамбер» проломил стену в самом начале штурма – вот что это был за треск. На фоне солдат, в камуфляже, с винтовками, выделялся капитан Салливан и еще двое, стоящие у вскрытой двери в кабак. Те двое были в штатском.

– Почему ты пропал со связи?

– Дела были…

К ним подошел один из солдат штурмовой группы, видимо, старший, с погонами первого лейтенанта.

– Сэр, надо уходить. Здесь становится небезопасно. Еще минут десять – сюда сбежится полквартала, и нам станет так же горячо, как чучелу Гая Фокса[12].

– Лейтенант, ты как? Идти сможешь?

– Я и воевать смогу…

– Тогда давай убираться отсюда. Здесь и впрямь становится небезопасно.

На улице действительно собралась немаленькая толпа, встретившая их появление воем и свистом. Миг – и рядом с ними глухо стукнулся об стену камень, только солдаты с винтовками и пулемет на бронетранспортере удерживали этих разъяренных людей от более активных действий…

– Сволочи…

Рядом с ними затормозил черный «Рейнджровер», двое штатских уже загрузились в него, один за руль, другой – почему-то на заднее сиденье.

– Давай помогу…

И вот тут бы и следовало задать себе вопрос – а с чего это о нем так заботятся? Но нет – не задал.

Лейтенанта Грея погрузили на заднее сиденье «Рейнджровера», капитан Салливан влез в машину последним – и таким образом Грей оказался заблокированным с двух сторон – и снова не придал этому значения. А когда тот штатский, что был за рулем, перед тем как поехать, обернулся с баллончиком в руках – придавать значение чему бы то ни было было уже слишком поздно.

…Сознание возвращалось тяжело. Это больше походило на то, словно ты гребешь в колодце, колодец узкий, а где-то там, вверху – свет. И ты гребешь, гребешь изо всех сил, рвешься к этому свету – но он не приближается. Легкие горят огнем, мутится в голове – а над твоей головой все та же толща воды – стоячей, затхлой…

Грей пошевелился…

– Кажется, просыпается…

Боль усилилась, голова раскалывалась, что-то давило изнутри. Во рту был такой вкус, будто ударило током, – соленый такой…

– Сэр, он просыпается…

– Вот и хорошо. Давай, лейтенант, вставай, не симулируй…

Грей открыл глаза, попытался сфокусировать зрение…

Салливан. Машина. Лимонный освежитель воздуха. Еще один – в штатском костюме, с бледным, каким-то угловатым лицом…

Что происходит?..

– Что за… – Грей попытался встать – и обнаружил, что его руки сковала стальная змея наручников…

– Салливан. Какого черта вы делаете?

– Убираем за собой, – коротко ответил капитан. – Я вообще-то против тебя ничего не имею. Служба такая…

– Какая, ко всем чертям, служба? Это же я, Грей.

– Вот именно. И ты, лейтенант, пропал со связи, без каких-либо причин. Согласись, это требует…

– Какого черта? У меня специальное задание.

– И у меня тоже. Мое касается тебя. А твое – кого?

– Черт… Мое… Какого хрена, Салливан, я перед тобой отчитываться не обязан. Сними с меня эту дрянь.

– Извини, не могу. Ты, конечно, молодец, нашел агента, но на этом твое задание заканчивается и начинается мое.

– Какого агента?

– Русского. Какого же еще? Александр Кросс, констебль особого отдела полиции Белфаста. Это твое задание.

– Да, но как ты…

– Догадайся…

И тут Грей понял… В числе прочего, сасовцев тестировали на сопротивляемость при допросе. Головокружение, медный привкус во рту – симптомы очень знакомые…

– Что ты мне вколол? Скополамин?

– Он самый. Согласись, сейчас жизнь стала намного проще. Один укол – и подозреваемый расскажет тебе все сам, не надо его пытать, ломать… Здорово…