– А наверх можно подняться? – тотчас поинтересовался один из парней.

– Можно. – усмехнулся руководитель. – Только руками ничего не трогайте, и не мельтешить под ногами рабочих.

– Ух ты! Как же здесь здорово!.. – забравшись под самый потолок и первым выскочивший на верхнюю площадку, выкрикнул Генка Баракин. – …Ребята, а мне тут нравиться.

– Дурак ты, вот и радуешься. – буркнул поднявшийся следом Сидоров. – Ты бы лучше представил, как всю эту грязь, которую ты видишь нынче вокруг себя, тебе же самому и придётся в скором времени чистить. А сколько этой самой угольной пыли ты пропустишь через свои лёгкие. Неспроста же котельщики так рано выходят на пенсию.

На какое-то время между друзьями воцарилась немая пауза. И Сашке Фролову вдруг показалось, что он слышит нечто похожее на приглушённые многоголосые завывания.

– Ребята, у вас нет ощущения, будто бы, где-то рядом с нами кто-то стонет?

– Это местные работяги воют. – усмехнулся Сидоров, вновь обращаясь к Баракину. – Та ещё, видать у них работёнка.

– Нет, Саня. – перебил Сидорова Скороходов. – Это вовсе не стон. Так в пароперегревателях завывает пар. О подобной жуткой схожести мне ещё в нашей армейской кочегарке мужики рассказывали. Дескать, полное сходство с адскими муками и гигантскими кострами, приготовленными для грешников.

– Скороход, какого хрена ты постоянно высовываешься? Вот скажи: тебя о чём-то спрашивали? – огрызнулся Сашка. – Коль знаешь, так и знай себе в тряпочку. Генка пацан тёмный. Четыре класса образования. Слаще морковки, из овощного магазина, в котором он работал грузчиком, ничего и не ел. Вот и хотел я его малость постращать. А ты, придурок, всё испортил.

– Эй! Вы чего это тут разгалделись? И вообще, кто такие и чего здесь делаете? – внезапный злобный окрик заставил ребят притихнуть и обернуться на мужской бас, раздавшийся вроде бы из ниоткуда. Но оглянувшись, они вдруг увидели перемазанного сажей и весьма неряшливого мужичка, выползшего откуда-то из-под скруббера. Скороходову даже показалось, что он впервые увидел живого чёрта. Таким костлявым и взъерошенным выглядел тот неизвестный.

– Мы новенькие. – оправдываясь, залепетал Сашка Фролов. – Мы лишь сегодня устроились. Нас отпустили цех посмотреть.

– Теперь понятно. – с видом знатока тот грязный мужичок удовлетворённо покачал головой. Достав из кармана рваную и грязную от угольной пыли пачку папирос, он добавил. – Тогда, шнурки, запоминайте неписаные правила станции. Первое из которых гласит: не хрен вам здесь, на верхотурах делать. Ваше место внизу, на нулевой отметке у шлакосборников. А здесь, своим галдежом вы нарушаете покой уставших от жизни и работы людей.

– Это ты о себе? – усмехнулся Сидоров.

– Не умничай. – огрызнулся мужик. – Ни то возьму в руки обрезок трубы. И не посмотрю, что ты такой здоровый. Накостыляю так, что мало не покажется.

– Ладно-ладно. Мы больше не будем. – за Сидорова ответил Генка.

– Так-то лучше. – чумазый незнакомец немного успокоился. – Когда начнут распределять вас по вахтам, постарайтесь попасть в смену к Ягаеву. Или, на крайний случай, к Петру Бойко. Это лучшие начальники смен. Об этом, вы уж точно, не пожалеете. В остальных вахтах начальники жополизы, вечно выслуживаются перед руководством. Пахать у них будете, как Папы Карлы. Как за себя, так и за чужого дядю. Не будет у вас ни отдыха, ни перекура.

– Ты у них, что ль работаешь? – вновь принялся ёрничать Сидоров. – …Видок у тебя, уж больно измождённый.

– Я те щас покажу: «видок». – на сей раз в руках у «чёрта» действительно оказалось нечто увесистое.

Перепачканного сажей незнакомца, внезапно возникшего на верхней цеховой отметке, никто из ребят всерьёз, естественно, не воспринял. Однако фамилии «хороших» начальников смен, каждый для себя мысленно отметил.