Люди‑то не могли. А вот их ругань, скандалы, страдания и боль легко преодолевали высоту. Айны, которые наконец‑то смогли возродиться, вновь начали страдать вместе с ними. Чтобы избежать повторения того кошмара, который им едва удалось пережить, словетники поняли – пришло время для принятия третьего судьбоносного решения.

Для того чтобы держать баланс добра и зла во всем мире, им нужен постоянный источник энергии. На земле его, увы, нет. Люди будут всегда что‑то делить между собой. Они просто не умеют жить мирно. Значит, нужно этот источник создать самим. Прямо здесь. На острове. Для этого нужно сделать его жителей счастливыми. Дать все, что нужно для безбедной жизни. Снять с них бремя тяжелого труда. Научить видеть красоту и счастье в том, что их окружает. Показать истинную силу добрых слов и поступков.

Так появились изреченные айны с пером наследия, дающим небывалую магическую силу…

– Вставай! Тебе нужно встать, иначе не дадут еды. А без еды здесь пропадешь. Вставай же! Ну!

Сквозь тяжелый сон, окутавший мысли, как толстое одеяло, Крис поняла, что ее трясут за плечи. Кто‑то никак не хотел оставить ее в покое.

– Вставай! Уже три дня спишь. Пора просыпаться. Ну же. Я не смогу тебя поднять.

Кое‑как разлепив глаза, Крис провела языком по пересохшим губам. Во рту все горело и царапало, словно она наелась песка.

– У тебя была лихорадка. Все время горел, но сейчас жар спал. И теперь, чтобы выздороветь, нужно немного поесть.

– Не хочу, – прохрипела Крис и не узнала голос.

Теперь нет нужды специально понижать его, чтобы скрыть девчачий тон. Из горла вырвались звуки, больше похожие на скрежет плохо смазанной калитки.

– Надо, – безапелляционно заявил мальчишка.

Его глаза после бессонных ночей, проведенных около мечущейся в лихорадке Крис, стали еще больше. Море, бушующее в них, потемнело, будто перед сильнейшей грозой.

– На лежачих еду не дают – экономия, понимаешь ли. Не встанешь – не поешь. А не поешь – не вылечишься.

Пристроив Крис к холодной каменной стене, он постарался посадить ее поудобнее, подпихнув между стеной и спиной ветхое одеяло.

– Потерпи, уже начали обход. Я бы не будил, но это последняя еда на сегодня. Следующий раз кормить будут только завтра.

Прислонившись к стене, Крис почувствовала, как ее снова утаскивает тяжелая дремота. Веки стали неподъемными. Голова склонилась, и все потемнело.

– Эй! Эй! – Настойчивые руки вновь затормошили Крис. – Я же сказал: «Не спать!»

Крис уставилась на мальчишку мутным взглядом.

– Они уже рядышком. Я слышу, как гремят тарелки.

До слуха Крис действительно донеслось лязганье посуды и недовольные вопли:

– Опять каша? Да сколько можно уже, а? Утром каша, вечером каша.

– Заткнись! Ешь что дают.

– От нее живот становится как у свиньи.

– А вы и есть свиньи. Жрите корм и не хрюкайте. – Собственный ответ так понравился говорившему, что он разразился визгливым смехом, который как раз и походил на настоящее хрюканье.

Мальчишка, бдительно присматривавший за Крис, потянул ее за рукав:

– Кстати, меня зовут Лейф. Лейф Одманн. А тебя? – скороговоркой протараторил он, боясь, что его подопечный заснет.

Лицо Крис вытянулось. Кое‑как отлепившись от стены, она выпрямилась, да так неожиданно, что Лейф отшатнулся и чуть не упал.

«Как тебя зовут?» – хотела прокричать Крис, но вместо этого из больного горла посыпались невнятные звуки.

– Тише. Тише. Молчи. Вот я дурак. Тебе ж лучше не говорить. А я полез с вопросами. – Лейф тихонько гладил Крис по спине, пока та пыталась справиться с приступом мучительного кашля, последовавшего за неудавшимся криком.