Голос няни доносился из тишины, о которой она так любила рассказывать. Он рисовал картины, обволакивал, убаюкивал, успокаивал.

Крис плотнее закрыла глаза, не желая просыпаться. И сразу же увидела их, грациозных духов тишины.

Крис с любопытством уставилась на айн. Взгляд подмечал мельчайшие подробности, так любовно и красочно рассказанные Маргрит.

В ее воображении они предстали легкими, словно перья, стремительными, как свежий ветер, полупрозрачными, как морская вода, одновременно похожими и непохожими на людей. Высокие, тонкие, с громадными глазами цвета лазури, обрамленными темно-синими ресницами, с нежной кожей, сияющей в лучах солнца. Если присмотреться, то становилось понятно, что светится не кожа, а крохотные буквы. Много букв. Разных. Простых печатных без всяких затей и, наоборот, вычурных прописных, украшенных завитками. Встречались среди них и настоящие произведения искусства. Неповторимые, изогнутой формы, что и не сразу понять, какая именно это буква, оплетенные лианами, унизанными молодой листвой и крохотными цветами, из сердцевины которых поблескивал драгоценный камень. Эти буквы покрывали тело айн с головы до ног, не прерываясь ни на сантиметр. Они украшали изящные руки с длинными чуткими пальцами, плотно обхватывали щиколотки, образуя ажурные браслеты, выписывали вензеля на хрупких ключицах, обрисовывая их контур. Особенно красив узор на лицах. Изогнутые строчки огибали глаза, подчеркивали линии лица, длину ресниц, полноту губ и уходили в глубину густых длинных волос, сливаясь с ними в единое целое.

Маргрит объяснила, что это не простые буквы. Если знать, где начало, то можно прочесть историю жизни. Когда история заканчивалась, после последней буквы появлялась точка и айны уходили в тишину, навсегда унося с собой завершенную летопись.

– Ну какие айны! – Крис раздраженно вскочила, потирая кулаками слипающиеся глаза. – Детские сказочки.

Потянувшись, она энергично тряхнула головой, пытаясь прогнать остатки одного и того же сна, преследующего ее последний год. Каждую ночь эта картинка упрямо появлялась в сознании. Старая няня, жаркий огонь из камина, скрип кресла-качалки и бесконечные сказки про айн – духов, живущих под покровом тишины. Крис казалось, что все это было сто лет назад, и напоминания о безмятежном детстве злили ее. Она даже пыталась работать до полной потери сил, чтобы провалиться в глубокий сон – без сновидений. Но голос няни пробирался сквозь усталость и все равно звучал до утра.

– Надоело! – Крис начала собирать коробки, которые заменяли ей подстилку для сна.

Заодно прикрывали от пронизывающего ветра, который, несмотря на апрель, все еще был колючим и обжигающе холодным. Сложив кипу картона, она прикрыла ее прошлогодней соломой. Затем отодвинула ветви раскидистого куста и, нырнув в яму, выкопанную в основании крепких корней, выбралась наружу из-под старых свай, когда‑то служивших опорой для будки портового смотрителя. Снаружи прикрыла лаз большим камнем, накидав на него сухих веток и присыпав песком. Отойдя на несколько шагов, оглянулась, чтобы посмотреть, хорошо ли замаскировано убежище, и удовлетворенно хмыкнула. Действуя аккуратно, она не потревожила ни единой ветки, оставив все в первозданном виде. И старалась она не просто так. Ведь лучшего укрытия не сыскать.

Когда‑то здесь была пристань. Осмотрев скалы, широкую прибрежную полосу и тихий залив, люди решили, что место идеально для швартовки кораблей. Работа закипела, и вскоре пристань была готова. Но Ледяное море обозлилось на непрошеных гостей, и спокойный залив превратился в бухту смерти. За несколько лет от огромной пристани и пришвартованных кораблей не осталось ни единой щепки. Люди были вынуждены покинуть участок в поисках лучшего места, и портовый смотритель уехал вместе с ними. Разобрав будку, он оставил сваи, намертво вросшие в цементный раствор, песок и камни. Как только люди ушли, море тут же успокоилось и перестало с ревом выбрасываться на берег. Со временем природа захватила пространство между сваями. Колючий шиповник оплел обветренные, покрытые солью бревна, а горькая полынь и высоченная крапива довершили начатое. Ощетинившись острыми иглами и жгучими листьями, природа приготовилась защищать завоеванное, решив не уступать ни пяди земли настырному человеку. Чем и воспользовалась худенькая Крис. Сделав небольшой подкоп под переплетенными корнями кустарников, она ужом проскользнула внутрь и увидела замечательное укрытие, созданное руками человека и природой. Лианы оплели все вокруг между сваями, образовав что‑то вроде кокона посередине, где теперь и жила Крис. С каждым годом лиан становилось больше. Новые побеги оплетали старые, и природные стены «толстели» на глазах.