Баб молча влез на заднее сидение рядом с Ксандером. Нэйтан все еще чувствовал слабый запах мочи, когда прошлым вечером отходил от могилы, но дома он обнаружил, что Баб уже закрылся в своей комнате и, видимо, лег спать. Нэйтан раздумывал, постучаться ли, когда услышал обычное предупреждение Гарри о генераторе: сейчас отключит. Нэйтан отошел от двери. Это был не тот разговор, который хотелось вести в кромешной тьме, не видя лица собеседника. Так что, когда генератор стих и дом погрузился в черноту, Нэйтан лег на диван, мысленно проговаривая то, что собирался сказать брату. Утром, однако, он обнаружил, что все его идеи испарились и то, что он думал, видел, казалось уже далеко не таким однозначным.

Гарри завел мотор и повел машину в сторону шоссе. Когда они проезжали двор, Нэйтан сказал:

– Притормози-ка на минуту.

Восьмилетняя Софи стояла на середине плаца и одной рукой водила лошадь по большому кругу. Ее вторая рука была перебинтована. Ло, которой было сейчас уже пять, сидела возле забора, склонившись над альбомом, и что-то рисовала. Они были старше, чем Нэйтан их помнил, но, опять же, прошел год. Он видел, что Ильза наблюдает за дочерьми с веранды. Даффи, собака Кэмерона, с вялым видом сидела у ее ног.

– Девочки, привет, – Нэйтан выглянул в окно и помахал племянницам, когда Гарри остановился. – Не успел вчера с вами поздороваться. Как вы тут? И вы же помните Ксандера, да?

Софи привязала лошадь, и девочки без особого желания подошли к машине. Ло смотрела на Нэйтана как на чужака.

– Да ладно вам, давайте поздоровайтесь с дядей, – подбодрил их Гарри, поскольку они по-прежнему стояли и смотрели на Нэйтана без тени улыбки на лицах.

– Привет, дядя Нэйтан, – протянула, наконец, Софи. Ло, стоявшая на полшага дальше, так ничего и не сказала. Они были очень похожи на Кэма, особенно глаза, подумал Нэйтан. Их почти одинаковые русые волосы, вероятно, потемнеют со временем. Как у Ксандера.

Нэйтан посмотрел на повязку Софи. Она была цветная, с рисунком пони.

– Что с тобой случилось?

– Упала.

– Боже, ты в порядке?

– Небольшая трещина.

– Неприятно.

– А то.

Это что, был сарказм? Нэйтан не был уверен. Казалось, она еще маловата для этого.

– Ну что ж, – сказал он. – Будь осторожнее. Позже еще поболтаем.

Девочки кивнули и, бросив взгляд на Гарри, побежали обратно на плац.

– Для них это большое потрясение, – сказал Нэйтан, в то время как Софи уже брала поводья здоровой рукой. – По крайней мере, травма ее не останавливает.

– Ну да, – Гарри смотрел в сторону шоссе. – Ну, ты же знаешь Софи.

«Нет, вообще-то», – подумал Нэйтан, когда машина снова тронулась. Они проехали мимо Ильзы, и она помахала им рукой.

Все сидели молча, ферма постепенно удалялась. Гарри предпочитал объехать по шоссе, чем трястись по пастбищу, и камешки сегодня били по кузову чаще и громче, чем вчера, заметил Нэйтан. Гарри ездил быстрее, чем Нэйтан, но быстрее него ездили практически все.

Нэйтану едва исполнился двадцать один, когда их отец попал в ту аварию. Он тогда уже практически переехал к Джеки, по ее приглашению, в тот самый дом, в котором теперь жил. Тогда все ощущалось совершенно иначе – новизна чувств, острота восприятия, бесконечный секс. Джеки была хороша собой и еще лучше в постели, и долгое время для любви этого хватало за глаза. Кэмерон тогда уже уехал изучать агро-промышленность, а Баб был еще совсем ребенком.

Абсолютная тривиальность аварии потрясла тогда Нэйтана больше всего. Карл и Лиз Брайты возвращались из города, как они возвращались сотни раз. Корова вышла на шоссе, и Карл начал ее объезжать, как он сотни раз объезжал сотни других коров.