Юэн принялся жадно пить из своего бокала, словно бы его мучила жажда. Вероятно, он хотел показать Себу, что в данный момент ему совершенно наплевать на ответ собеседника, гораздо важнее побыстрее вылакать свое пиво. Закончив, он преувеличенно удовлетворенно рыгнул. С его черной бороды свисали белые клоки пены.

Себ подошел к балконным дверям.

– Повезло? О да, мне жутко повезло, Юэн. Ты мог бы сказать, что я превысил свои собственные ожидания, что я вышел за рамки. Но еще я очень много работал. Все эти разговоры об ответственности и самоотверженности писателей на самом деле не пустой звук.

Себ вышел на балкон и с удовольствием вдохнул глоток соленого воздуха. Вечерело, солнце клонилось к закату. На улице заметно похолодало, но его мутило от вида и запаха Юэна.

– Бр-р-р, – громко сказал Юэн, заглушив конец речи Себа и всем своим видом демонстрируя, что не намерен и дальше выслушивать жалкие оправдания хозяина этого дома. Так было всегда. Если он чувствовал, что спор оборачивался не в его пользу, он тут же начинал производить какие-то непонятные звуки или отвлекающие внимание телодвижения, особенно когда напивался. У него никогда не хватало терпения выслушать других, он предпочитал подавлять всех своей неуемной энергией. Себ очень сомневался, что его тактика ведения споров сильно изменилась: он лишь нападал, не давая сопернику ни малейшей возможности контратаковать.

Юэн всегда считал себя самым умным, не отдавая себе отчета в том, каким беспардонным хамом он был на самом деле. Всё новые и новые воспоминания наваливались на Себа, и главным образом на ум приходило все то, о чем он с радостью бы позабыл.

Себ осторожно уселся в одно из своих любимых кресел, что стояло ближе всех к балконной двери.

– Итак, что ты здесь забыл, Юэн? Я уже устал задавать тебе этот вопрос. В чем дело?

Вопрос заставил Юэна поморщиться.

– У тебя нет ни единой мысли на этот счет? Действительно, нет? Ну, хоть что-нибудь. Никакой идеи? Неудивительно, у тебя никогда их и не было. Ты всегда был таким. Никогда не видел всю картину целиком. Ты всегда был, осмелюсь сказать, безыдейный. – Он поджал губы и демонстративно отпил из бокала.

Себу захотелось запустить в него пультом от телевизора – прямо в его мерзкую рожу, изо всей силы. Но вместо этого он вспомнил далекую черную фигуру, стоящую в море, и чуть было не вздрогнул. Он должен был узнать, как Юэн это проделал. Так что пусть говорит. Чем бы он сейчас ни поделился, выводы сделать Себ всегда успеет.

– Я пытался прочесть пару твоих книг, – сказал Юэн, морща нос, будто его беспокоил какой-то запах, куда хуже вони его собственной одежды. – О боже! О боже мой! Но видно, что ты вложил в них немало труда.

– Юэн. Чего ты хочешь?

– А людям действительно нравится та история про больницу? Должен сказать, я нашел ее довольно глупой. Боюсь, что ни одной твоей книги из тех, что мне удалось отыскать в библиотеке, я так и не дочитал. Я пытался. Но ты сделал все, что мог. – Он вновь оглядел комнату с таким выражением лица, будто хотел расколошматить здесь все. – В наши дни люди вообще покупают что ни попадя. Весь этот маркетинг, ребрендинг… Ну, ты знаешь.

Он сердито, но понимающе покачал головой.

Себ проглотил обиду. Это был способ существования Юэна: унижение других придавало ему сил.

– Так ты за этим здесь? Чтобы поддержать меня?

«Вот оно, будущее ужастиков: человек, ни разу не принимавший душ за эти чертовы десять лет», – улыбнулся Себ про себя. В эту игру могли играть двое.

– Помнится, когда-то, очень давно, я видел и твое имя на полках в WHSmith[21]. Не лучше ли было для начала самому попытаться закончить книгу?