– Марко, осторожно! – Но он меня словно не слышал. – Ай, мне больно, – уже чуть не плача повторила я.

– Прости. – Он перестал оставлять следы страсти, но напора не сбавил.

Всё было настолько быстро, что мы даже не освободились от одежды. Он дёрнул зажимы на одном чулке и так сильно потянул за трусики, что они затрещали. Такое поведение я объяснила тем, что он находился в долгом рейсе и ему трудно сдерживаться. Марко торопливо расстегнул свои брюки и, яростно потянув меня за бёдра, резко вошёл. Даже мой жалобный стон его не остановил. Он словно срывал на мне злость и кипевшую ревность. Сейчас он не подарил мне ни капельки ласки и внимания, не заботясь о моём удовольствии и о том, что я чувствую. Таким грубым муж никогда ещё не был, поэтому я находилась в полной растерянности. Марко быстро и, тяжело дыша, двигался. Даже не смотрел на меня, закрыв глаза и опустив голову, поэтому не видел, как я, вцепившись в края столешницы, закусила губу и пыталась сдержать подступившие слёзы обиды.

Когда он остановился, застонав и ослабив хватку, по моим щекам уже текли тихие капли. Марко словно очнулся и нежно провёл по ноге в сползшем чулке. Прижал меня к себе, поцеловал и прошептал:

– Любимая, я не мог больше сдерживаться. – И ушёл в ванную.

Не в силах подняться, я откинулась снова на стол, опустила ворох юбок, прикрывая наготу. Смотрела в потолок и боялась пошевелиться. Опустошённая. Шокированная такой страстью. И чувствовала себя использованной шлюхой, удовольствие которой никогда никого не заботит.

Из безмолвного забытья и пустоты меня вырвала хлопнувшая дверь и шаги босых ног. Я перевела взгляд на мужа. Он стоял передо мной обнажённый, вытирая волосы полотенцем. На плечах блестели капельки воды, а мокрые смоляные кудри падали на лоб. Повесив полотенце на шею, Марко протянул ко мне руки.

– Бьянка, прости меня. Я был очень груб. – Он поднял и прижал к себе.

Я молчала, а Марко стал покрывать заплаканные щёки нежными поцелуями.

– Моя маленькая, прости меня, – шептал и гладил по волосам.

Подхватив меня, понёс в ванну. Поставив на ноги, он стал раздевать меня как ребёнка, а потом посадил в ванну с подостывшей водой. Марко умывал моё лицо, а я понемногу начала успокаиваться от его ласковых слов и заботы.

– Прости меня. – Поцеловал и, удерживая ладонями за лицо, погладил большими пальцами мои щёки. – Расслабься в ванной, а я пойду приготовлю нам ужин.

Он встал и развернулся к двери. Увидев его спину, мои глаза расширились, а рот безмолвно открылся в удивлении. Я сжала его запястье, удержав и заставив остановиться.

– Марко, что это?

– Что? Ты о чём? – в недоумении посмотрел он на меня.

Я показала пальчиком на спину, вынудив его повернуться к зеркалу. С двух сторон красовались уже заживающие царапины от ногтей.

На судне шлюх не держали, значит, это было ещё в порту, в Нью-Йорке. Это же как нужно царапаться, чтобы они так долго заживали? Мир, выстроенный вокруг нас, рухнул в одно мгновение. Я не могла поверить, что мой нежный, любящий муж мог…

Марко молчал. Взгляд его изменился и стал виноватым. Мне даже показалось, что немного испуганным.

– Бьянка, это не то, что ты думаешь.

– А что я думаю, Марко? Что тут можно ещё подумать? – Я вскочила на ноги, и, схватив полотенце, завернулась в него.

– Санта Мария, Бьянка! Я люблю только тебя. Это была просто шлюха. – Муж хотел меня обнять, но я оттолкнула его.

Необычайная сила проснулась во мне от гнева. Да и Марко был растерян. Видимо, не ожидал, что следы ещё такие явные.