В первый раз она вела себя с ним сдержанно, не выражая особенных чувств, давала понять, что играть в любовь не собирается, но после первой ночи изменилась, стала приветливей, старалась к его приходу приготовить что-нибудь вкусное, побаловать его. Заводилась она с пол-оборота, от одного звука его голоса по телефону и, когда он добирался до неё, уже смотрела на него глазками, масляными от желания. Павел впервые, кстати, увидел, что такое «масляные глазки». Приходилось ужин откладывать на потом и начинать с постели.

Павел забывал о её существовании через минуту после того, как за ним захлопывалась дверь. После встречи с Таней Павел позвонил, сказал, что женится, продолжать отношения не может. «Я понимаю», – протянула Валя. Голос был огорчённый, но без трагических ноток.

На следующий день они четыре часа ходили по галерее Уффици, Таня готова была бродить ещё, но усталый и голодный Павел почти насильно вывел её на улицу. Только оглядев знакомую площадь, залитую солнцем, Таня почувствовала, как сильно устала. Она еле дотащилась по нагревшейся за день брусчатке до магазинчика с джелато, и они зашли туда, чтобы посидеть под кондиционером. Приветливая флорентийка средних лет терпеливо ждала, пока синьор и синьора выберут себе мороженое. Таня взяла фисташковое пополам с шоколадным, Павел – простое белое и в него попросил вылить рюмку «Амаретто». Таня села за столик и оглянулась. Смуглая кареглазая флорентийка смотрела на Павла улыбаясь, и её взгляд явственно обозначал, что Павел ей нравится, что она не против, и Павел смотрел на неё с такой же улыбкой. Таня решила, что обращать внимание на этот мимолётный флирт как-то глупо, и отвернулась. После мороженого в прохладном кафе им обоим стало значительно лучше, и они медленно побрели в гостиницу отдыхать.

Воспоминание об этих днях Таня постаралась упрятать как можно глубже, но иногда, в плохие минуты, оно возвращается и опять заставляет её мучиться болью и стыдом.

Виктор не звонил три дня. Эти три дня она прожила, стиснув зубы. Хорошо, что у Паши было много работы, он приходил, она уже спала. Павел допоздна работал у себя в домашнем кабинете, там и ночевал на диване.

Таня совершенно измучилась. Утром, на третий день после Таниной встречи с Виктором, она, сидя напротив Павла за завтраком на кухне, сосредоточенно молчала, глядя в пустую чашку из-под кофе. Павел мягко сказал ей: «Таня, нельзя так напряжённо думать об одном и том же. Пробки перегорят». Таня встрепенулась: «Знает!», но Павел, как всегда, поцеловал её перед уходом на работу и вышел. «Знает. Определённо знает. Да. Так нельзя», – решила Таня. На работе она попросила Валеру разыскать Витин телефон. Через полчаса Валера продиктовал Тане два номера.

Таня позвонила. «Таня, ты?» – спросил Виктор и почему-то засмеялся. Он не мог разговаривать, обещал перезвонить. Пока Таня ждала его звонка, она вспомнила. Витя сам ей рассказывал, что если девица с гонором, с характером, то самое лучшее сначала упорно ухаживать, добиться своего, переспать, а потом пропасть дня на три. Таня ещё раз набрала Витин номер телефона.

– Вить, не надо со мной играть в эти игры! Что будем делать? Я не могу больше тянуть.

– Таня, ты пойми меня… я не хотел по телефону. Я тебя очень люблю, но так уж получилось, что наши пути разошлись. Что делать… Я не могу сейчас всё потерять, полностью перекроить свою жизнь, а ты не можешь по-другому. Я понимаю, что я сволочь, конъюнктурщик, но не могу… Я думаю, тебе не стоит рассказывать Павлу о том, что было, зачем причинять ему лишнюю боль? Прости меня, Таня! Прости.