Мы с ней очень любили друг друга. Она смотрела на меня так, как никто никогда не смотрел и смотреть уже не будет. Я испытывал к ней настоящую нежность, и не только я. Сын подрался с целой кодлой шпаны в парке из-за того, что они пнули Бэкки. Он очень сильный парень. Вырубил двоих, люто бил третьего, остальные разбежались… Я разговаривал с Бэкки, хотя это было излишним – мы понимали друг друга без слов, по взгляду. По вечерам она притаскивала свой коврик и устраивалась возле моих ног. Я смотрел телик и думал: «Просто страшно представить, каким пустым был бы наш дом без Бэкки». Она, наверное, думала: «Повезло мне с хозяевами. Выпросить кусочек печенья, что ли? Лень подниматься…»

Она прожила с нами больше десяти лет. Иногда ссорясь друг с другом, мы никогда не ссорились с Бэкки. Прекрасное было время…

Потом она заболела, и эту болезнь нельзя было вылечить. Бэкки быстро угасала. В нашем доме стало очень тихо. Сын давно уже окончил институт, работал, дома не появлялся по целой неделе – в общем, жил жизнью самостоятельного молодого мужика. Мы с женой постарели. Бэкки теперь тихо лежала на своём коврике, изредка вздыхая. Она всё понимала, моя умница. Сын сказал: «Придётся расставаться с ней». Тяжкая тоска поселилась в углах квартиры. Бэкки умирала. Кончилось это вызовом врача на дом, усыпляющей инъекцией, слезами, водкой, немыслимой, безумной пустотой…. Было это лет шесть назад.

Примерно год она мне уже не снится, моя Бэкки. Но если есть собачьи боги, то они сделают так, что мы с ней обязательно встретимся снова и уже не расстанемся.

Она меня подождёт. Она всегда меня ждала.

«Мой друг, немножко художник, а ещё замечательный поэт, Александр Кузьминский, всегда подписывается Суня Векслер (в память о своём погибшем деде). Нами пройдены разные пути, и воспоминания у нас разные. Но живём мы в настоящем, здесь и сейчас, и одно из главных условий сохранения душевного и духовного здоровья – это преданные друзья, родные и близкие люди, а также дела, наполняющие жизнь высоким смыслом. Таких дел у Суни Векслера хватает. Это внуки, которых молодые дети оставляют на попечение деда, и это творчество, которое с ним неразлучно. О Суне Векслере можно и нужно много говорить, но пусть о нём скажут его стихи, ведь его слова и строчки сами просятся в поэтический строй, а значит, им тепло и уютно в голубятне стиха. Неблагодарное дело – рассказывать о чужих стихах, их надо взять в руки, читать и слушать точёное слово автора». (Грегори Фридберг)