– Итак, дядя Вася, – заговорила она снова по-русски, и я невольно поморщился – не столько от пульсирующей боли в груди, сколько от издевательства над русским языком – от ее чудовищного акцента. Ее родители плохо говорят по-английски, зато сама Таня плохо говорит по-русски, а вот ее дети уже совсем забудут язык Пушкина и Толстого. Хотя нет, наверняка в семье из поколения в поколение будут передаваться несколько матерных слов и песня «В лесу родилась елочка». – Не верится в то, что ты писатель, к тому же лауреат Нобелевской премии, – продолжила Таня. – Ведь ты ужасно тупой! Мне что, прострелить тебе руку, чтобы ты понял – мотай обратно? Я ведь так и сделаю!

И сделала бы, если бы очередная гениальная мысль не пришла мне в голову.

– Профессор Джон Шапиро мой хороший друг, а его жена является большой поклонницей моего творчества, – заявил я. И, судя по тому, как дрогнул в ее руках пистолет, Таня прекрасно знала, кто такой профессор Джон Шапиро. – Я не только сведу вас с ним, но сделаю так, чтобы ваш брат, страдающий саркомой Юинга, стал одним из его пациентов. Даже более того – обещаю, что полностью оплачу лечение...

Профессор Шапиро был одним из лучших, если не лучшим, онкологом Америки, у него в Нью-Йорке имелся собственный исследовательский центр, попасть в его клинику могли далеко не все богатые и знаменитые. Зря я, наверное, ляпнул, что оплачу лечение брата Тани, хватило бы и консультации профессора. Но слово – не воробей, вылетит – не поймаешь. Во сколько обойдется курс? Профессор дерет будь здоров, мне мое поспешное обещание запросто может обойтись и в четверть миллиона. Хотя чего я так расстраиваюсь, разве я не готов заплатить четверть миллиона ради того, чтобы узнать, кто убил Джинджер?

– Ты не врешь, дядя Вася? – спросила девушка странным тоном. – Ты точно знаешь профессора Шапиро? Я пыталась записать Сашку к нему, но у профессора на ближайший год нет времени. А через год может быть уже поздно...

– Клянусь своей Нобелевской премией! – весомо ответил я. А про себя подумал: «Джон, конечно, мой друг, а его жена – поклонница моего таланта, но драть будут, как со всех, и скидки не сделают. А то еще и набросят немного».

Девица спрятала пистолет в сумочку и подала мне руку.

– Извини, что я тебя так отделала, – сказала она, – но ты сам виноват, дядя Вася. Как бы ты поступил на моем месте? Кстати, когда ты поговоришь с профессором?

– Как только узнаю от вас, милая моя Танюша, все, что вам известно, – заявил я. – Вы хотите спасти брата, а я хочу узнать, кто убил Джинджер и моего старинного друга Филиппа...

– Которого вы с Джинджер обманывали, – вздохнула несносная особа. – Это ты для нее накупил всего? Шампанское, черную икру, персики...

Она сожрала содержимое моей корзинки! Собственно, о чем я: Таня украла мой «Порше»!

– Только не думайте меня обманывать! – разозлился я. – Я ложь сразу чувствую! Давайте, Танюша, колитесь! Расследование мы будем вести вместе!

И, вздохнув, воровка принялась за повествование. Она слишком зацикливалась на ненужных деталях, поэтому я все подгонял ее. Меня чрезвычайно взволновал тот факт, что убийцу Джинджер и Филиппа она узнала в одном из телохранителей мадам президента. Так и есть, Кэтрин Кросби Форрест имеет ко всему непосредственное отношение. Кто, как не она сама, могла поручить своему телохранителю «оказать стране небольшую услугу»!

Таня прибыла в Майами, чтобы нанести визит вежливости некоему Тимоти С. Шмидту, чье письмо было похищено из особняка Филиппа. Имя мне было смутно знакомо, но я не мог вспомнить, откуда именно.