Сейчас змея вновь спряталась за заботливым голосом и прикрылась красивой мишурой.

Мужчина присел на стул напротив, пока я решила, что буду сохранять лицо. Не буду, как дурочка, подрываться со стула и нестись к выходу сломя голову. Встречу свой личный кошмар безразличным взглядом.

Это ведь я сбежала среди ночи из его квартиры, не сказав ни слова. Ибо испугалась, что не доживу до утра. Это я не отвечала на его звонки, а он наверняка даже не понял, в чем дело. Ведь я ни на что не жаловалась, терпела, пока не закончился первый акт и мужчина не ушел в душ. А я, даже толком не одевшись, вылетела на улицу в январский мороз.

Прибежала домой, стала рассматривать себя в зеркало, надеясь найти хоть один синяк — но их не было. Он, мерзкая сволочь, бил именно так, чтобы не оставалось следов.

Почему я ему ничего не сказала, когда он меня лупил по лицу? Я боялась. Страшно, дико боялась. Потому что если человек хочет ударить — он это сделает. Адекватный человек, который получает удовольствие от подобных вещей (если такое вообще можно назвать адекватным), сначала спросит, поинтересуется, а не сходятся ли у нас интересы? А неадекватный будет сразу делать так, как хочет. Ему я боялась сказать и слово, лишь бы не нарваться еще на большую грубость. Моего крика никто не услышал бы в комнате со звукоизоляцией. Никто бы не пришел на помощь.

С того времени меня буквально било током, если какой-то мужчина ко мне прикасался, пусть даже невзначай. Мысль о сексе была противной. Мне не хотелось совершенно ничего и ни с кем.

— У меня все отлично, — наконец ответила я, выдавив улыбку. Взглянула в интеллигентное лицо, и перед внутренним взором замелькали ожившие воспоминания, в которых это лицо изменялось до неузнаваемости в полумраке спальни.

Мужчина слегка нахмурился, подался вперед, облокотился на стол и сложил руки в замок. По телу пробежала ледяная дрожь, и я невольно откинулась на спинку стула, чтобы хоть как-то увеличить между нами дистанцию.

— Майя, почему ты тогда сбежала? А потом еще и не отвечала на звонки. Я боялся, что с тобой что-то случилось.

Я сцепила зубы от злости, переполняющей меня. Дико хотелось подхватить тарелку с картофельным пюре и вмазать ее в это противное лицо. Стереть с него наигранное беспокойство!

А почему бы и нет? Почему бы, черт возьми, и нет?

Руки тряслись мелкой дрожью. Я нерешительным движением прикоснулась к ободку тарелки, не сводя взгляда с серых глаз.

— Знаешь, что на самом деле женщины могут быть сильнее мужчин? У нас с избытком есть то, чего нет у вас. Подумай об этом на досуге. Если поймешь, о чем я говорю, перестанешь задавать такие глупые вопросы.

Его прямые брови в задумчивости сошлись на переносице — и в этот момент, повинуясь сиюминутному толчку, я подхватила тарелку с картофельным пюре. Смачно влепила ему прямо меж глаз.

— Девушка, что вы творите! — подбежала официантка, но, напоровшись на мой взгляд, отступила. Еще держась на адреналине, я быстро вынула кошелек из сумки, достала из него нужную сумму и протянула ей. Забросила сумку на плечо, собираясь уходить, но взгляд приковался к пушистым облачкам картошки, облепившим лицо мужчины. Он с безразличным видом взял со стола салфетку и принялся вытираться.

— Больная на голову…

Не обращая внимания на его бурчание под нос, вздернула подбородок и сказала:

— Советую найти хорошего психотерапевта и обратиться к нему со своей извращенной проблемой, а не наживать в лице девушек врагов. Потому что женщина-враг — самое страшное существо на свете.

Не до конца вытерев лицо, мужчина поднялся и навис надо мной скалой. Меня и так колотило от бурлящего коктейля злости и адреналина, а теперь еще и добавился парализующий страх, запечатав все эмоции внутри. И вырваться они грозились крупными слезами.