– А ваши собратья–Лорды не знают, что вы решили уйти от общего пути? Что решили проявить несвойственное для вас благородие? – с лёгкой улыбкой и с сарказмом в голосе сказал напротив сидящий человек. – Вы помните, как решили помиловать жертвенную козу, подменив её?

– Заткнись, – тихо прорычал Лорд. – Ты не знаешь, о чём говоришь. Сейчас идёт большая игра. Есть силы, что стремятся переделать всё по собственному усмотрению, в том числе и мою с тобой родину. Мы эти силы так и не узнали, хотя они нам изрядно попортили мне жизнь. И та спасённая жертва, возможно, сыграет решающую роль в будущем, разрешит конфликт, так сказать.

– А вы не хотите сообщить своим друзьям о надвигающейся угрозе?

– А зачем? – удивлённо чуть ли не восклицая, сказал Ротмайр. – Они послужат для утоления жажды мести того психа и пока он будет их резать, я смогу уйти… скрыться в ночи, – легко оскалился улыбкой Лорд и тут же заметил возмущение в глазах своего собеседника, что ему сильно не понравилось. – И не смотри на меня так, Антоний, слуга полк-ордена. Мне их не жалко…

Теневик знает, зачем он здесь и что сулит всё происходящее. Ничего хорошего в дальнейшем и сейчас он, Роттмаир и полк-орден пытаются предотвратить катастрофу, которой ещё не ощутили. Действительность такова, что своей наглостью, хитростью и неистовым желанием править Лорды Империи, аристократия первого Канцлера, его политические подвижники, сумели «пододвинуть» второго правителя занять место единственного гегемона у власти, став вертеть Рейхом как игрушкой в собственных руках. Но единственный Роттмаир ощутил, что их правление подходит к концу, а ещё дальше надвигается буря, что сулит глобальные перемены.

– Позвольте, а кем для него вы вообще являлись?

– Мы должны были стать для него наставниками и опорой, нервно поминая салфетку, говорил Роттмаир. – Наш друг, взошедший к единоличной власти, хотел, чтобы мы его научили, как управляться с огромным государством, дали знания…

– А вместо этого вы превратились в его палачей, – упрекнул Лорда Антоний. – Я удивляюсь, почему вы вообще позволили ему de-jure оставаться у власти.

– Да, мы сохраняли святость фигуры второго Канцлера, отлично понимая, что народу легче любить только одного царька, присягать на верность только одному правителю, обвинять и взваливать ответственность на одного человека и просто верить можно только в одну сакральную личность.

Антоний понимает, что редко когда народ примет «нужную» политическую святость несколько личностей у власти и не назовёт их ворами и мошенниками, которые ничего не делают. Люди никогда не теряли веры в «доброго царя», ни до великого кризиса, не после и Лорды воспользовались этим.

– Хоть бы послабления дали от государства, раз вы стали воротилами власти.

– Снять запреты? Убрать множественные ограничения? – недовольно стал перебирать вопросами Лорд. – Да ты безумец, каких ещё нужно поискать.

– Почему? – резко выпалил Антоний. – Разве собратья-лорды были против?

– Мои «сотоварищи», оказались свиньями которых нужно ещё поискать. Они понимали, если они хотят остаться у власти и продолжить беспрепятственно кормиться, то ни о каких правах и свободах у людей не может быть и речи. Народ должен беспрекословно повиноваться своей власти, не задавая лишних и ненужных вопросов. И для этих целей, после смерти первого Канцлера, наигранно были сняты некоторые ограничения и запреты, всего лишь притворно показывая ослабление деспотизма личности.

– А какой ваш мотив?

– Мой… – опечаленно затянул Роттмаир. – Без них Рейх не может существовать, чтобы не говорила либерально-оппозиционная гнусь, которая пища для адской мельницы Инквизиции. Тоталитарная модель – идеальная возможность избежать будущих кризисов и падений, пусть мы и заплатим за это кровью и рабством. Это наш щит от прошлого. Можешь посмотреть на Африку и понять, что нас ждёт без…