…Начинался шторм. Небо, такое ласковое и пронзительно голубое, вдруг посерело. Волны стали вскидывать белые барашки и накатываться на берег со змеиным шипением, всё прибавляя и прибавляя в басах. Света, его Света была где-то там, на горизонте! Он едва видел эту драгоценную точку, точку отсчёта его новой жизни после Валентины. Её уносило всё дальше от берега… Он чувствовал, что пришла беда! Он бросился в море. Волны били в лицо, он глотал солёную воду, не успевал выплюнуть, как очередная порция морской воды вливалась в его лёгкие. Он отплёвывался, кашлял, задыхался и плыл, плыл, изо всех сил гребя к той далёкой точке, что было его Светой. Расстояние постепенно уменьшалось. Но медленно. Катастрофически медленно, как во сне, когда вроде и бежишь, но получается бег на месте. Сил больше не было. Нет, это не Дон с его поросшими крутыми и пологими берегами. Он бы уже раз пять против течения добрался до одного из них. Тут – бесконечность, бушующая и всё поглощающая! Только маленькая точка, его Точка, как он когда-то её назвал, сократив от Светочка. Теперь эта точка была болевая – о неё терял… Ни берега, ни неба, ни земли! Света-а-а!.. Он кричал, он звал, он молил все стихии! Он причитал, заклинал и кричал, кричал, срывая осипшие связки!..
Он почти её коснулся. Она повернулась к нему, улыбнулась и вдруг… скрылась под водой… Прошла минута. Другая…
Пашка метался вокруг себя, нырял, искал, звал! Наконец он закричал всей мощью своих лёгких! Он понял – это всё!.. Вдруг из пучины взмыла в поднебесье морская чайка. У неё были черты Светы. Её глаза! Чайка покружилась над Пашкой и полетела к горизонту, что-то жалобно выкрикивая, словно плача. Она прощалась…
Он очнулся. Сердце его бешено колотилось. Под окном их первого этажа вопили дерущиеся коты. «Вот тебе и чайки!..»
– Пух! Ты что не спишь? Ещё рано.
– Да вот, слушаю чаек…
– Каких чаек?.. Это коты гуляют! Хм! И в самом деле немного похоже… Спи, чайка моя любимая!
– И тебе доброго утра, моя Точка… точка, запятая…
– Если не высплюсь, будет у меня рожица кривая… Спим!
Глава восьмая
До встречи с Валентиной ещё было время. Пашка немного успокоился. Вот сейчас отработаем Киров, затем Омск, и лишь потом будет Новосибирск, куда она должна приехать. Прорва времени! Ещё всё может измениться. Как говорят на Востоке: «За это время или ишак сдохнет, или эмир помрёт!» Валентина сейчас во Франции, оттуда, может, ещё куда поедет. Их воздушный полёт не вылезает из-за бугра. Они нарасхват у импресарио. Дай бог! Номер стоящий, ничего не скажешь. Но встречаться никак не хотелось. Только-только в семье всё начало налаживаться…
Был выходной. Погожий денёк. Город Киров не бог весть какой красавец, но мест интересных тут достаточно. Пашка со Светой решили пройтись по любимой набережной Грина, полюбоваться на реку Вятку, что стелется голубой лентой внизу под обрывом. Улететь душой в бескрайние вятские просторы в сторону знаменитого Дымково, посидеть на скамейке в прохладной тени берёз. Хорошо!..
Они неторопливо шли по неширокой улочке. Впереди виднелся храм из красного кирпича. На одном из двухэтажных домов с потёртыми боками висела старая кособокая табличка: «улица Коммунистическая». Сверху её красовалась новая. Теперь здесь всё, как и везде, переименовали…
– Странное дело! Наверняка эта улица до революции называлась «Церковная» или «Монастырская». Зачем нужно было всё переименовывать в противоположное? Теперь вот опять снова-здорово…
Подошли к храму, остановились. Уж очень он красиво смотрелся на фоне безоблачного голубого неба. Пашка, немного смущаясь, торопливо осенил себя крестным знамением.