Эндрю помнил вечер, когда кто-то из поклонников захотел от Мари слишком многого. Она сбежала от того придурка, но когда появилась дома в разодранных колготках, с рассеченной губой и глухо всхлипывая, Кристофер молча вышел из дома. Мама аккуратно обрабатывала ссадины, Эндрю просто был рядом, желая чем-то помочь. Тогда он ещё не стал щитом – но это уже было не за горами.

А вот Кристофер вернулся в ночи, и от него пахло чужим страхом и болью. И до рассвета он просидел рядом с уже мирно спящей Мари, замерев в одной позе в кресле, пока не пришла мама и мягко не уговорила обоих братьев всё-таки поспать.

Сколько себя помнил Эндрю, мама носила длинные платья, распускала волнистые волосы и любила негромко напевать старые баллады, которых не было ни в одной книге.

После гибели отца она переехала из большого дома в маленький и уютный и занялась травоведением. Даже вела сейчас курсы для тех, кому это было интересно, а по воскресеньям ждала всех детей на яблочный пирог. И иногда обращалась к пустоте, будто там всё ещё стоял её муж.

– Я до сих пор слышу его голос, – как-то шепнула она Эндрю, улыбнувшись таким удивительным образом, что он почти поверил.

Кристоферу же досталась ноша семейного бизнеса.

Их логистическая компания была известна по всему миру, и, насколько знал Эндрю, сейчас дела шли нормально, хотя он ничего не понимал в большом бизнесе.

Но в его крови, как и у всех Уолтонов, текла колдовская сила.

Та, которой младший из них легко мог отнимать жизнь или заклинать своей волей других. Рычащая внутри при малейшей угрозе. И иногда Эндрю вспоминал отца не с тоской, а с обжигающей злостью – тот был колдуном и всегда твердил, что их семье грозит опасность.

Теперь Эндрю сидел в огромной квартире Кристофера и терялся в этом огромном пространстве. Но брат был рядом и никуда не собирался исчезать. Более того, с его эмпатией тот наверняка ощущал страх и вину младшего брата. Эндрю тихо спросил:

– Почему они хотели, чтобы ты стал сговорчивее?

– Не знаю.

Эндрю даже оторвал взгляд от узора на подушках и удивленно посмотрел на брата: напряженного, с хмурым взглядом и складкой между бровей. Уточнил:

– Как так?

– Это могут быть как конкуренты, так и другие колдуны.

– Но я же был под заклятием! Меня вело! При чём тут этот чёртов бизнес?

– Потому что к колдунам легко можно обратиться за услугой. И использовать любые доступные методы. Думаешь, если у нас стабильная прибыль, то и проблем нет?

– Ничего я не думаю. Просто не хочу больше никого убивать.

– Я выясню как можно скорее, обещаю.

Они ещё долго говорили с Кристофером, обмениваясь новостями за последние две недели. Тот знал, как брату важна музыка, и расспрашивал про дела группы Эндрю, про планы концертов и когда ближайшие выступления. По крайней мере, рок-музыку оба любили с одинаковой страстью.

Эндрю уснул только под утро, свернувшись калачиком прямо на диване, как был, в тёмной одежде и свитере брата.

***

Когда Кристофер по давней привычке рано проснулся, то Эндрю ещё спал. Накинул на брата сбившееся в ноги одеяло и взялся за приготовление кофе и завтрака.

То, что произошло вчера ночью, настораживало. Смерть того, кто угрожал Эндрю, Кристофера вообще мало волновала – к этому его приучил ещё отец. Своими методами.

А вот то, что эти загадочные недоброжелатели могут причинить вред кому-то ещё из них, совершенно не нравилось. Кристофер хорошо знал, как вести разговоры, в которых между слов скрыто больше смысла, чем в самих фразах. За время управления компанией он усмирил собственные вспыльчивость и резкость и научился заменять их на завуалированные и красивые формулировки, чья суть иногда сводилась к «а не пойти ли вам куда подальше».