Присоединился к Снегирёвым, когда они ехали от Стратимовых. Пересадил к себе в автомобиль старейшин – пусть делятся впечатлениями. Ещё как поделились! Что ж, это третье место в клане, которое пришлось им по душе. В Ларисе не сомневался. А ещё по дороге получил случайную информацию, от которой, вроде, ни жарко ни холодно, однако, на всякий случай, мелкая задачка для старшего Конева нарисовалась.

– Знаете, Глеб, – разоткровенничалась Лидия Алексеевна, – мы ведь с неким недоверием и даже опасением отнеслись к странному предложению Владимира присоединиться к вашему клану. И вот почему. Нам известны – из-за нашей глухомани, скорей всего – только два клана: Акулиных, но это где-то уж вовсе на Камчатке или ещё дальше. И чуть ближе – в Вологде есть такой клан Барсуковых. А жена Владимира, Анна – она младшая дочь главы этого клана. Подробностей не знаем, да и нечего в чужую душу лесть, хоть она и близкая родня, но что-то там такое творится… Этот глава – человек жестокий или что ещё там у них, но Анна ведь просто сбежала из семьи куда глаза глядят. Долго мыкалась, пока не оказалась в Самарканде да не встретила Владимира. Вот такие кланы бывают, почему и отнеслись с некоторым недоверием, а у вас, оказывается…

«Да что ж такое в голове-то зацепилось? – практически перестал слушать Глеб попутчиков. – Что-то же ведь связанное с фамилией „Барсуков“. Где, когда, по какому поводу? Кто может подсказать? Артём – этот вон сидит за рулём, за дорогой смотрит, а сам уши греет. И правильно, у него должно быть много информации обо всём подряд. Но он чего может вспомнить, когда тут со мной всего ничего? А предшественник его? Максим практически постоянно со мной рядом находился. Проверить нужно, иначе, как обычно, замучает эта фамилия…»

– Я прошу прощения, задумался, – обратился он к Снегирёвым, доставая мобилет. – Сейчас переговорю кое с кем, одумаюсь. Максим, есть совсем мелкий вопрос, ни к каким делам не относящийся. Ты не помнишь такой фамилии – Барсуков? Что-то крутится, а память словно отшибло…

– С такими заботами и голову может отшибить, – усмехнулся разведчик. – А фамилия эта звучала, когда ликвидировали прорыв у Финистовых. Тогда этот маг недоделанный Белогнидов говорил как-то так… Сейчас припомню. Вот: «Отец мой, барон Белогрибов пляшет под дудку графа Барсукова. И в клан к нему вступать собрался. А тот при нашей всеобщей графской грызне за княжеский титул в Вологодской губернии смотрит в рот Росомахину…» Как-то так. Что ещё?

– Чуть не забыл, ты сейчас в Молотовке?

– Да.

– Можешь убирать тот подарок, он уже не пригодится. А местного дарителя не нашёл?

– Полдня подожду, тут околачивается один тип из поставщиков продуктов. А уж в Пустошке сам уберёшь небось.

– Естественно, вот теперь всё, спасибо. Вот как-то так получается, – повернулся он к Снегирёвым. – Тот ещё граф Барсуков! Пришлось повоевать с одной семьёй, которая желала в этот клан вступить. Наверно, не зря дочь сбежала. Сейчас ещё одно поручение выдам, потом расскажете мне о моём клане, чего я не знаю.

– Приветствую, Иннокентий Ильич! Во-первых, ваша провокация против отдельных полицейских имеет продолжение, но об этом при личной встрече. Есть задание, не срочное, но связанное с вашей деятельностью. Если помните, у Финистовых именно вы арестовали молодого Белогрибова, который организовал там нашествие с изнанки. Этот маг – из семьи, которая, по его словам, мечтала вступить в клан графа Барсукова из Вологды. При этом мимоходом и фамилия Росомахина звучала. Так нужно бы разузнать, что это за клан такой, из которого, между прочим, даже дочери главы сбегают. Да и Росомахин, как вы знаете, графского титула не потерял».