Что они и сделали, пригласив Евгения и вызвав Егора. Со своей стороны, Глеб присоединил Конева. Максим же «где-то что-то» до сих пор разведывал. Появилось сообщение от Васильева, что на одной из мелких станций обнаружены мешки с теми добавками в доломит, что достались стеклозаводу. Как обнаружили? Да просто покупали информацию у станционных смотрителей и сторожей. Типа, не появлялись ли тут люди, которые никуда не ездили, ничего не грузили и не разгружали. На четвёртом пункте смотритель и сообщил, что странного=-то ничего, только недели две назад «группа товарищей» попросила как бы сдать в аренду или просто за плату предоставить ненужный сарай для временного хранения мешков в удобрениями. Вроде, их покупатель задерживает оплату, а возить туда-суда груз – дороже обойдётся. Откуда люди, смотрителя не интересовало, а почему не помочь, если и возможность есть, и заработать можно.

Зато Васильева именно это и интересовало, в первую очередь. Сторожа-то арендаторы своего оставили. Его и допросили с пристрастием. Пристрастие очень даже развязало парню язык. Деревенским мужикам в баронстве Лопухина, вассала графа Осетрова, сын барона предложил маленько заработать, всего-то три раза погрузив мешки незнамо с чем в товарный вагон, на который тот сын укажет. Погрузили однажды, теперь вроде как завтра в полдень должны появиться по новой, а он тут уже и оголодал, дожидаясь.

– Накормите болезного, да и подождите там грузчиков, – распорядился Глеб. – Как раз они ко времени, могут и раньше появиться. Всех доставьте в Снегирёво, нас с бароном, скорей всего не будет, так этот Лопухинский отпрыск пусть подробно расскажет и напишет, если умеет, кто и что ему поручал. Потом пускай посидят где-нибудь в поместье до нашего решения.

Понятно, что молодой Лопухин напишет, вот только и он вряд ли знает, чего там в мешках. Но хватит и того, что, может быть, прозвучит фамилия Осетрова. А нет – после отдельно разбираться придётся.

Вечером, действительно, на мобилет Ивана Владимировича пришло извещение из канцелярии Суздальского князя «вам надлежит завтрашним днём пополудни явиться в рабочий кабинет его светлости по иску со стороны графа Осетрова». Будто в суд, только слово «ответчиком» не употреблено.

Секретарь в приёмной князя чуть было не задержал Глеба, но прочему-то, увидев перстень, нехотя уступил дорогу. Странные порядки – мог бы и испросить дозволения князя, но, видимо, решил, что князю самому надлежит решать, что делать с этим благородным явлением, которого вовсе не вызывали. Произнёс всего два слова, обращаясь только к Снегирёву: «Вас ждут».

Князь Арсений – очень пожилой и рыхлый, мягко говоря, человек – это ещё надо учесть стопроцентную вероятность отслеживания магами его здоровья – лысый, с обвислыми пегими усами, но румяными щеками и сравнительно ясным взором. В старинном княжеском кафтане, каких Глеб до сих пор не встречал, с массивной цепью на груди и золотым обручем на голове. Но рабочий стол – вполне современного исполнения, хотя и абсолютно пустой на этот момент. В одном из кресел перед столом расположился седой мужчина неопределённого пожилого возраста, держа в руках тонкую папку. Наверно, это уже граф Осетров поторопился, оказалось – именно так. Князь присмотрелся к вошедшим.

– Барон Снегирёв, я вызывал вас одного, кого ещё вы осмелились привести?

– Со мной – барон Глеб Гамаюнов, ваша светлость, – с небольшим поклоном учтиво ответил Иван Владимирович. – Глава клана Гамаюновых, в котором имеет честь состоять род Снегирёвых. Глава имеет законное право сопровождать глав своих родов на любых официальных встречах.