И стремительно вышел, как и вошёл. «Начальник жандармского управления по Псковской губернии граф Скопин» и номер мобилета для связи.

Глеб поднялся, встречая баронессу. Та подошла как-то очень осторожно и неуверенно, внимательно вглядываясь в него. Даже и со страхом, кажется. Потом села напротив, закрыла лицо ладонями и, кажется, заревела. Неожиданно…

– Что-то случилась, баронесса? – с беспокойством спросил Глеб.

– Да, скорей всего, случилось, – перевела та дыхание. – Но об этом лучше поговорить не здесь. Пока же скажу только, что не хотелось бы тебя терять, не успев найти – это я о поединке. Но ничего не могу поделать, ты поступил, как подобает мужчине и барону, а «первая кровь» – не так страшно, переживём. И думаю, что никому из наших о твоём поединке говорить не стоит. Идём, наследник главы рода Гамаюновых!

Вот такое сходу определение. Верней – признание не родственником или кем-либо ещё, а сразу наследником! Безо всяких там сомнений и подозрений, как у некоторых.

В автомобиль баронесса села рядом с Глебом на заднее сиденье. Предварительно познакомила его с водителем, который оказался заодно и телохранителем Максимом.

– Какой-то особо сильной охраны у нас в поместье нету, – пояснила она. – Только несколько наёмных сторожей, о причинах – потом. Да и телохранитель – это так, для пущей важности, но, бывает, нужен и по необходимости в неблизких поездках. Нам шесть часов езды, мало ли что приключиться может, когда мой, например, целительский дар окажется бессильным.

– А у Максима?

– Он – «водник» и в меньшей степени «огневик». Защититься и защитить может.

– А что, бывали случаи?

– Бывали. К сожалению, – нехотя ответила Наталья Ивановна. – И да, сразу объясню своё несколько, может быть, странное поведение при встрече. Сразу-то во время признания тебя наследником со стороны богини и вручения родового перстня я ещё сдержалась.

Баронесса открыла свою сумку, куда уже поместила Глебово досье. Вынула нечто вроде портмоне, покопалась там.

– Посмотри-ка на это фото и в зеркальце.

На фотографии – супружеская молодая пара и пацан лет пяти возле подъезда какого-то особняка. Взрослые улыбаются, глядя в объектив, ребёнок серьёзен, может, «птичку» обещали, ждёт. Глебу не нужно долго присматриваться, чтобы признать отца с матерью – всё-таки в шесть лет, когда им пришлось трагически расстаться, зрительная память работает нормально.

– Узнал? – спросила баронесса, увидев застывшее лицо Глеба. – И я узнала, посмотри на себя в зеркало – вылитый отец, только глаза материнские, синие. Стало быть, ты и есть мой настоящий внук. Глеб Игоревич Гамаюнов. Но как это могло получиться, не представляю себе.

– А как случилось, что они погибли?

– Пропали, так скажем, – поджала губы бабушка. – До сих пор никто ничего не выяснил. За одиннадцать лет! Никто, в том числе полицейские и наёмники-маги. Игорю нужно было в Псков по делам, он и прихватил с собой вас с матерью, чтобы развлечься маленько – у нас-то скука. Не доехали они. Что случилось, неизвестно. В тот день перед городом произошло несколько автомобильных аварий, но все пострадавшие опознаны. Лишь на одном месте дороги – чёрное пятно, а относится ли оно к нашей трагедии, кто бы сказал? Никаких следов, магических – тоже. Потому и не гасла у меня надежда, что не погибли они. Как видишь, частично оправдалась… Мы, кстати, будем проезжать то место. Пятна, конечно, давным-давно нет, но я всегда оставляю там цветы.

Наталья Ивановна поднесла к глазам платок, хотя слёз и не было – выплакала все за одиннадцать лет. А перед глазами Глеба снова возникла страшная картина. Особенно часто он видел её в первый год пребывания в интернате. Вот они едут в город. Отец – на переднем сиденье рядом с водителем. Часто оборачивается к матери, о чём-то говорят, смеются. Глеб прилип к левому боковому окошку – в такой дальней поездке впервые, потому интересно всё-всё. За зарослями камыша блестит вода, по которой снуют лодки, утки. Река Великая. На другом берегу – леса, прерываемые разной величины посёлками, в небе – редкие облака и парящие чёрные и белые птицы…