— Что? — рассеянно переспросила Сенеренталь. Потом, осознав услышанное, уставилась на Ксиона, но тут же отвела взгляд, опасаясь, что он увидит в её глазах не радость, а совсем другое чувство. «Ксион любит Эвелис! Она его кхэль!» — эта мысль гулким эхом отдавалась в опустевшем сознании.

— Она тебе не рассказывала? — удивленно проговорил эльф.

Девушка покачала головой, по-прежнему не глядя на него.

— Давно ли вы открыли друг другу свои чувства? — обронила она.

— Нет. Спустя несколько декадонов после вашего возвращения с Лиола.

…Вот так в один день Сенеренталь рассталась сразу с двумя детскими мечтами. За девять лет школы всё выровнялось и забылось. Видно, тогда она и правда плохо слушала голос стихии внутри себя и вообразила то, чего на самом деле не было. Теперь она смотрела на кхэлина подруги как на собственного брата, без всякой зависти любуясь их нежной влюбленностью. А Эвелис и Ксион подходили друг другу идеально.

[1] Фиела-тона (пер. с эльфийского «Царь-гора») — название школы, расположенной внутри горы. Город, раскинувшийся возле неё, носит это же название.

[2] Обобщающий термин, когда речь идет о представителях разных народов, а не о какой-то конкретной расе.

[3] Дзерн — уважительное обращение ко всем эльфам, форма не изменяется в зависимости от пола.

3. Глава 2. Неожиданные гости

Олоримэ осторожно отвела толстую ветвь старого дуба и вышла на поляну. Оглядевшись, она расправила плечи и задела правым крылом с интересом наблюдавшую за ней белку. Животные в лесах Танмере вели себя как ручные, но только с эльфами; представителей других рас они пугались и прятались.

— Прости, — вздохнула эльфийка на возмущенный беличий писк и вопросила в темные кусты за спиной: — Вы идёте?

Позавтракав у Старленов, эльфы решили прогуляться по окрестностям Гиджиля и, когда солнце поднялось довольно высоко, вышли из поселения. Они ходили по лесу до самого вечера, а когда стемнело, повернули назад.

— Здесь мы расстанемся, — произнесла Сенеренталь. — Я пойду домой. Сегодня отец возвращается из столицы.

Дом Старленов был в другой стороне, а Эвелис ещё не собиралась оставлять кхэлина, поэтому дальше Сенеренталь должна была идти одна. Попрощавшись со всеми, она раскрыла крылья и взмыла в небо.

Олоримэ прошла в центр поляны, подняла голову и залюбовалась тёмно-синим небом, богато усыпанным звездами. Слева висела молочно-белая круглая луна, неожиданно огромная — видно, сейчас она находилась к Тоукси ближе, чем обычно. Её яркий свет позволял эльфам без труда видеть свой путь в лесу.

Девушка с трудом оторвалась от любования небом и оглянулась на Ксиона и Эвелис.

— Помню, ты как-то пожалела, что не художник, — поймав её взгляд, сказал Ксион. — Сейчас снова жалеешь?

Олоримэ улыбнулась:

— Я не думала, что ты запомнишь тот разговор…

Ксион и Эвелис тихо засмеялись, стараясь не нарушить шумом очарование ночи. Но вдруг что-то насторожило всех троих.

— Да? — полувопросительно прошептала Эвелис, чтобы убедиться, что тревогу ощущает не только она. Её крылья взволнованно подрагивали, чувствуя, что в лесу появилось что-то чужеродное.

Олоримэ остановилась и замерла, потом обернулась к Ксиону:

— Не кажется ли вам странным отсутствие звуков вокруг нас?

Сверчки затихли, обиженная белка, по-прежнему сидевшая на дереве, вдруг сорвалась и сиганула в чащу. Эвелис раскрыла крылья. Остальные последовали её примеру.

Бесшумными тенями они поднялись под самые ветви деревьев, которые начинались в этой части леса очень высоко, и полетели, внимательно вслушиваясь и вглядываясь в лесные заросли. Вдруг неподалеку тихо-тихо хрустнула ветка — в обычной суете леса на это можно было бы не обратить внимания, — а потом кусты колыхнулись совсем рядом.