– А как сокращенно называют в кругу семьи и друзей Олоримэ? – вдруг спросил Эарлан, вспомнив начало сегодняшнего разговора. Сенеренталь непонимающе посмотрела на принца. – Ну, ты говорила, что близкие и родные могут называть эльфа неполным именем, если тот захочет…

– А!.. – Сенеренталь тоже вспомнила первый вопрос волшебника этой ночью. – Да, верно, всё зависит от желания эльфа. Но Олоримэ называют только Олоримэ. Даже в кругу семьи. Честно говоря, глядя на неё, мне и в голову никогда не приходило обращаться к ней как-то иначе!

«Да уж, такую попробуй назови сокращенно…» – неожиданно для самого себя подумал Эарлан, вспомнив серьёзную и собранную девушку.

– Хорошо, что ты мне всё рассказала. И что я тебе рассказал. Знал бы раньше, что ты знаешь!.. – волшебник усмехнулся.

– Что ж, раз уж я теперь официально всё знаю, то могу поинтересоваться, как идут поиски твоей сестры? – спросила эльфийка.

Принц нахмурился.

– К сожалению, порадовать мне тебя нечем. Эльфы, которых послал Повелитель, вернулись из разведки с гор и сообщили, что у ведьм принцессы нет.

– Это совершенно точно? – удивилась Сенеренталь.

– Да. Это были очень сильные ясновидящие. Они искали в темницах, среди служанок и дворянок, даже среди мужчин, потому что не знали, что с ней могли сделать… Они читали мысли каждого, но никакого следа… Добраться до сознания самой королевы было, конечно, невозможно. Она сама сильна в чтении мыслей и почувствовала бы присутствие чужого. Но ни один из её советников не был омрачен заботами о принцессе, плененной или обращенной в кого бы то ни было.

– И какой из этого следует вывод? Что дальше делать?

– Не знаю. Ясновидящие в замешательстве. Получается, что принцесса была не нужна горным ведьмам. Тогда зачем её похитили? Одно противоречит другому…

Сенеренталь сочувствующе вздохнула.

– А что твои родители?

– А что они? Ничего. Это в своей стране можно было приказывать. А здесь мы на птичьих правах…

– Ты не прав! – тут же возразила девушка. – Повелитель никогда бы…

– Да это ты не права… – устало махнул рукой волшебник. – Ты просто не понимаешь, что это такое – знать, что являешься обузой для других, и в то же время – чувствовать себя бессильным что-либо изменить!

– Не дай отчаянию завладеть тобой, – тихо сказала эльфийка. Принц грустно улыбнулся и кивнул, в который раз благодаря судьбу за то, что она послала ему эту девушку в такое смутное для него время.

Эльфийка тем временем выглянула из-за гобелена и ахнула.

– Скоро заря займется, а мы всё ещё здесь! – прошептала она и дематериализовала свой светильник.

– На удивление сегодня спокойная ночь, – хмыкнул в темноте Эарлан. – Родители так крепко никогда ещё не спали.

– Так не искушай судьбу и возвращайся в свои покои! – сказала Сенеренталь и, выпрямляя ноги, уставшие от долгого неудобного положения, с гримасой неудовольствия осторожно выбралась из ниши. Эарлан быстро развеял заглушающие чары, пряча следы колдовства, и бесшумно спрыгнул на пол.

– Тогда до связи, – улыбнулся он, протягивая девушке руку.

– До связи, – усмехнулась Сенеренталь, немного задержала пальцы в его ладони, потом резко отстранилась и быстро скрылась за поворотом.

Лагмериэл, преподаватель теоретической магии, рассказывал на уроке важные вещи, но Сенеренталь с трудом могла сосредоточиться на его словах. Поспать ей удалось всего три часа, и она уже начинала сомневаться в правильности решения пойти на урок Лагмериэла. Посещение теории магии, как и ещё двух предметов, связанных с применением волшебства, до сих пор было обязательным, но какой толк присутствовать в аудитории, когда ничего не можешь понять, отдавая все силы на то, чтобы не сомкнуть глаза? Девушка сидела возле окна, как обычно, поближе к своей родной стихии – на подоконнике в изобилии стояли цветы.