Вилл подошёл к подоконнику, ещё раз взглянул на сухую муху и произнёс:

– А ведь её можно было оживить. – И с безразличием выбросил беднягу в окно.

Ученики наблюдали за каждым жестом преподавателя – сопоставляли, отделяли и делали выводы. Учились пробовать, определять, обнюхивать, словно распутывали свитый в узел язык, давая ему возможность ощущать.

Когда урок закончился, все стали выходить из класса. Тим решил задержаться возле той полочки, где только что преподаватель нашёл дохлую муху. Он увидел методичку, которая не давала ему покоя весь урок. На ней была надпись «Оживление мух». Тим дотянулся до тоненькой книжечки, взял с полочки пожелтевшую брошюрку и положил к себе в середину тетради.

Перед сном Тим и Ник сыграли партию в шахматы. Позиция была патовой, поэтому Ник остался весьма доволен, чего было не сказать про Тима. Тим весьма недурно просчитывал на несколько шагов вперёд, знал, как можно обойти соперника. Он заранее представлял каждое движение фигуры. Видел, как лёгким движением одной пешкой можно было многое сделать. И если бы не эта пожелтевшая методичка, от которой пахло заплесневевшей сыростью и старостью, то точно бы поставил мат. В конце игры он даже не пожал руку Нику, чего требует шахматный этикет. Видно было, что его мысли сейчас не об игре, а о чем-то более важном.

Тим с нетерпением достал тетрадь, раскрыл её на середине и вынул брошюрку. Начал подробно вчитываться и изучать, как оживить мух. Зачем ему вообще нужно было оживлять мух, он и сам не знал, знал только, что слова «оживление» и «оживить» его будоражат и приводят в дикий восторг. Как так взять и мёртвого, обречённого на вечный покой, на разложение и гниение, вдруг оживить? Тим с нетерпением листал странички и впитывал каждое слово, пропускал в себя, словно он дотянулся до чего-то великого и бессмертного.

На обороте обложки красовалась мухоловка с огромной выпирающей челюстью и острыми зубами. Тим её так хорошо представил. Будто она своими огромными челюстями схватила Тима, подбросила в воздух, а потом проглотила. Оказавшись внутри, он скользил по внутренней поверхности растения, напоминавшей спуск с самой экстремальной горки. Затем, сделав три сальто, рухнул в кучу с мухами. Оказаться в желудке у цветка совсем не входило в его планы.

– Где я? В мухоловке? – испугался Тим, отряхивая с себя мух, которые лежали неподвижно. Постучав кулаками по стенке растения, он закричал изо всех сил: – Кто-нибудь, помогите!

Никто не отвечал.

– Что же делать? – успокоившись, Тим внимательно стал осматривать целую кучу мух. Те лежали недвижно.

Тим стал анализировать процесс оживления мух:

– В боковой части как раз расположены отверстия, через которые муха дышит. Они сейчас закрыты. Чтобы их открыть, нужно обсыпать их солью. Соль, в свою очередь, перетянет всю влагу на себя, тем самым даст возможность снова открыть эти отверстия. А если эти трубочки будут открыты, значит, муха задышит. Вроде так было написано в этой самой методичке, – с этими словами Тим залез к себе в карман, нащупал там целую горстку соли и стал натирать ею бока мух.

Старания были ненапрасными. Минуту спустя образовался целый рой мух. Растению только оставалось выплюнуть не переваренных в желудке насекомых вместе с Тимом.

В луже слизи Тим и несколько мух лежали на полу посередине школы.

– Тьфу! Какая мерзость! – вытирая с себя сгустки мокроты, сказал Тим.

Мухи же, почувствовав свободу, устремились к пряничной скульптуре. Они набросились на статую мистера Хью. Мерзкими лапками облепили, а затем начали отвратительно чавкать, хлюпать, чмокать до тех пор, пока от директора школы не осталось ничего. Ничего. Даже пьедестал из шоколада был в одночасье разрушен и съеден.