Он замер и, не веря собственным ушам повернулся. Что?

— Давай, давай! А то и правда сейчас милицию вызову, — пригрозила старушка.

И он вышел, и даже куда-то шёл, не разбирая дороги, не замечая под ногами весенние лужи. И только два слова клеймом прожигали ему грудь. «Она беременна!» Он чувствовал запах горящей плоти, солёный вкус крови и адскую боль, с которой доходил до него смысл этих слов.

Яркий свет фар, поток грязной воды и визг тормозов Кайрат ощутил одновременно. И очнувшись, моментально сообразил, что шансов нет.

«Твою же мать!» — только и успел подумать он.

5. Глава 4

ОКСАНА

«О, Господи! Тётя Нюра, что же ты наделала?»

Оксанка так и сидела на полу в прихожей, прислонившись спиной к двери. Вытирала слёзы, всхлипывала, но где-то в глубине души ей даже стало легче.

Ну, вот и всё! Теперь он знает. Не нужно больше бояться, но теперь придётся бежать. И на этот случай у неё тоже всё готово: вещи перевезены к родителям, квартиранты найдены и ждут её звонка, и в «тревожный чемоданчик» осталось покидать только тот минимум, которым она пользовалась в последние дни.

Рано или поздно ей пришлось бы это сделать. Оплачивать две квартиры, да ещё ипотеку в декрете — недоступная роскошь, а ей оставалось работать считаные месяцы. Если ничего не изменится, она так и планировала — жить с малышом у родителей, а эту квартиру сдавать. Конечно, трудно будет в однокомнатной квартире вчетвером, но родители переезжать ни за что не согласились, да и сдавать двухкомнатную дороже.

Оксана родителей не сильно и уговаривала — где они живут Кайрат, скорее всего, не знал. Скорее всего. Надежда слабая, но была. Потому что, хоть мама с папой и знакомы с Кайратом и Данкой с детства, Оксанка росла скорее у бабушки, которая жила в таком же небольшом деревянным домике в частном секторе как семья Кайрата. Родители только приезжали бабушке помогать. Когда же она умерла, они пытались пожить в её доме, на земле, но не смогли. В итоге дом продали, Оксанка взяла им в ипотеку квартиру, а свою они отдали дочери.

— Тёть Нюр, возьмите на всякий случай, — протянула она соседке запасной ключ. — Там будет молодая семья жить. Вы уж их не обижайте.

— А ты куда? — всплеснула руками женщина.

— У родителей поживу.

— Так, а если этот чернявенький ещё придёт, ему сказать где ты?

— Нет, тёть Нюр, не надо, — покачала она головой, и под внимательным взглядом соседки стала спускаться по лестнице.

«Ты и так уже сказала слишком много», — подумала Оксанка, садясь в ожидающее такси.

— Опять авария, — сказал таксист, выворачивая из дворов на центральную улицу. — Да, что за место такое гиблое! Третья авария за месяц и все со смертельным исходом.

Оксанка прилипла к окну, рассматривая машины с включёнными проблесковыми маячками: «Скорую помощь» с открытой дверью, где кому-то оказывали помощь и ДПС, возле которой двое сотрудников сокрушённо качали головами, переговариваясь между собой. Ещё одна машина торчала в дереве, беспомощно растопырив открытые двери, как крылья.

— С чего вы решили, что со смертельным? — спросила Оксана и вздрогнула — она первый раз почувствовала, как внутри неё шевельнулся малыш.

— Не знаю, здесь всегда пешеходов сбивают насмерть, — равнодушно ответил водитель. — Я ж говорю, место такое.

Он вывернул руль и оставил место аварии позади, а Оксана, вывернув шею, всё смотрела и смотрела на мигающие огни и всё прижимала руку к животу, прислушиваясь.

После двух недель работы в «Золушке» Оксанка поняла две вещи: что дела у салона идут очень плохо и что Назарова совершенно не пугает её растущий живот.

Он приглашал её каждый день на обед. Он предлагал подвезти её после работы домой. Он дарил ей маленькие и ни к чему не обязывающие, по его мнению, пустячки: серебряную подвеску на шею в виде ёжика с синим камнем, который якобы идеально подходил под цвет её глаз; браслет с тремя ключиками разной формы. Он словно пытался её окольцевать как орнитолог перелётную птицу и далеко не в научных целях нацепить на неё то ошейник, то наручники.