Что бы там ни придумал и постановил Конклав – вы – моя законная королева.

Она закусила губу, но одинокая слеза всё же снова скатилась по щеке, застывая на остывшей коже в узкую блестящую дорожку. Совладать с голосом было легче, и он почти не дрожал, когда она сказала:

– Я благодарна вам, лорд Говард. Вы – настоящий патриот и достойнейший Главнокомандующий. Тот человек, на которого Государство, униженная королева, и наследники трона могут рассчитывать в трудные для них минуты!

– Я всецело в распоряжении вашего Величества! Приказывайте!

– Отлично. Вот мой первый приказ: спустимся вниз, и для начала отогреемся! А то я уже ни ног ни рук не чувствую!

Когда они уже подошли к люку, ведущему вниз, и её Величество уже приняло поданную лордом Главнокомандующим руку, она всё же не удержалась:

– Скажите, лорд Говард… Почему вы сказали, что леди Маргарет вам сразу не понравилась?

Лорд Говард не колебался ни секунды:

– Потому что она – рыжая. И это её натуральный цвет, не крашенный. А рыжие женщины – они все себе на уме. Ну, или – ведьмы.

Леди Наине удалось удержать рот от того, чтоб он открылся.

Если столь высокородный, столь много повидавший, и достаточно прагматичный мужчина подвержен нелепым простолюдинским суевериям – пускай себе!

Пока он толкует эти суеверия в её пользу.

На четвёртый день после отбытия роты капитана Долдера леди Рашель забеспокоилась по-настоящему. Лёжа в не столь удобной, как в почти родном Клауде постели, и глядя, как в окнах прорисовывается серый зимний рассвет, она даже начала кусать губы.

Потому что ещё большие основания для беспокойства вызывал тот факт, что так и не вернулся с ответом курьер, посланный вчера с приказом к лорду Главнокомандующему. Проявилось её беспокойство в том, что она наконец разбудила того, кто делил с ней ложе – весьма чувствительным тычком остренького локтя в бок:

– Милый! Изволь проснуться. Похоже, у нас проблемы.

– Да? – его Величество, прекратив похрапывать, но не поднимая головы с подушки, изволило разлепить один мутный и подёрнутый поволокой от вчерашних обильных возлияний и постельных подвигов, глаз, – Это какие же, солнышко моё?

– Я не верю, что столь опытный и дисциплинированный профессионал, как капитан Долдер мог позабыть регулярно отсылать курьеров, чтоб информировать ваше Величество о ходе операции по поимке и аресту леди Наины. И я не верю, что милорд Главнокомандующий целую ночь посвятил сборам, вместо того, чтоб сразу же исполнить ваше приказание немедленно прибыть сюда, в Эксельсиор. Ну, или хотя бы прислать письменный ответ на ваш приказ. А поскольку нас никто не будит, чтоб немедленно доложить, как было велено, о его прибытии, значит этого и не произошло.

Следовательно, что-то случилось.

– Хм-м… – его Величество, продолжая пребывать в неге утренней полудрёмы, чуть приподнялся на локте, чтоб удобней было лицезреть, как его прелестная и молодая любовница, теперь выбравшаяся из постели наружу, в уютное тепло небольшой и хорошо натопленной комнаты, в которой они обустроили себе спальню, крутит своим прелестным и молодым задом. Обтягивая, оглаживая, чуть приподнимая, чтоб открыть пикантные бёдра, и снова разглаживая полупрозрачную батистовую нижнюю рубаху на своём теле, красуясь перед большим зеркалом – самым лучшим, что нашлось в замке, и которое трое сопящих от напряжения – тяжеленное! – солдата интендантского взвода перевесили сюда два дня назад по его приказу, – А что, собственно, могло бы случиться с ротой моих элитных гвардейцев? Которые – вот именно! – профессионалы?

– Что могло? Да много чего. Например, ваша дражайшая супруга, эта живучая и упрямая тварь, могла бы быть вовсе не так напугана, как мы думали. И не бросилась, схватив детей, фамильные драгоценности, и поджав хвост и трепеща, спасаться, словно крыса в нору, в эмиграцию куда-нибудь в Карпадос, или Парассию, или ещё дальше. А могла бы, к примеру, окопаться в том же Клауде. Предварительно заручившись поддержкой Конклава. Для чего объявила бы вас самозванцем, подменённым чёртовой Машиной. А себя – регентшей при вашем пока несовершеннолетнем наследнике! И ждать ей – недолго. Карлу уже тринадцать!