С другой стороны, лорд Дилени глубоко внутри понимал, что они создают опасный прецедент. И оправдание бессовестных поступков и приказов «рационалистичностью» может далеко их завести… Если вовремя не остановиться!

На переноску, равномерное обливание бревенчатых стен по всему периметру, и опорожнение всех запасов, предназначенных для девяти первых редутов, ушёл всего час: ведь теперь не нужно было преодолевать почти четверть мили, ползком, да ещё в маскхалате. И вот всё и закончено.

Лорд Дилени вышел вперёд, встал в тридцати шагах перед воротами ближайшего, первого, редута. Закричал:

– Внимание! Я обращаюсь к вам, командиры подразделений армии лорда Хлодгара! То есть – к тем, кто мысленными приказами гонит на верную смерть войска из ящеров и обезьян. Вы видели и знаете, что случилось с девятью сожжёнными и пятьюдесятью остальными редутами первой и второй линий, и их защитниками. Вы видели, и видите, что наши доблестные лучники стреляют без промаха. И что ваши редуты окружены. И шансов вступить с нами в рукопашный бой у вас и ваших подопечных попросту нет!

Поэтому, проявляя гуманность, мы предлагаем вам сложить оружие, и выйти к нам с белым флагом и поднятыми ру… э-э… лапами. И сдаться.

Мы гарантируем всем сдавшимся и сложившим оружие – жизнь!

На размышление вам даётся пять минут. Время пошло.

Он повернулся спиной к воротам, и отошёл к своему полевому штабу: пятерым молчаливым, и сердито зыркавшим на чёрную громаду, возвышающуюся в ста шагах, офицерам – командирам батальонов, полковому горнисту, и посыльному-вестовому.

Он уже не сомневался, что пять минут пройдут в бессмысленном ожидании. Потому что каким бы неумелым и слабым «приёмщиком» чужих мыслей и эмоций он ни был, ощутить волну всепоглощающей чёрной ненависти и злобы, исходящую из недр твердыни, было нетрудно. Она даже почти не убывала с расстоянием, и когда он опять повернулся лицом к редуту, уже вновь забравшись в седло, ненависть, страх и лютая злоба ощущалась всеми клеточками тела. Майор Гельмут Паульссон, усатый ветеран со шрамом во всю правую щёку, командир второго батальона, буркнул:

– Простите, милорд, но похоже, ваша блестящая речь пропала втуне. Я буквально затылком ощущаю, что те, кто там сидит, ненавидят нас… э-э… чертовски сильно! И не сдадутся никогда! И если о чём и сожалеют, так это – не о жизнях этих бедолаг-ящеров, а о том, что не удастся забрать с собой в ад души наших бойцов!

– Согласен с вами, милорд Паульссон. Я и сам ощущаю эту злобу и ненависть – но не затылком, а мозгом. Думаю, речи о том, чтоб постараться перевербовать, или, тем более – вразумить наших бывших собратьев, то есть – людей, уже не идёт. Зомбировал и переделал их чёрный Властелин капитально. Так что исправить их психику мы не сможем.

– Почему же, милорд? Очень даже сможем! – это в беседу вступил молодой, на год моложе самого Дилени, капитан Марио Улисси, сын королевского интенданта, что, как ни странно, не мешало ему быть образцовым и добросовестным служакой, – любую тварь с любой «психикой» можно отлично исправить хорошей стрелой между глаз!

Остальные офицеры сдержано похмыкали, что, очевидно, должно было изобразить смех. Лорд Дилени сказал:

– Да, убить их всех сейчас не трудно. Трудно понять, что сделал с ними враг такого, что они превратились из людей – в монстров. Уродов, остро ненавидящих своих же бывших соплеменников. И готовых слепо отдать за Хозяина жизнь.

Мне представляется важным прояснить этот вопрос. Поэтому, господа офицеры.

Приказываю: после того, как отстрел выбегающих будет закончен, тщательно осмотреть трупы всех, кто пытался выбраться из горящих редутов. Потому что как мне кажется, на этот раз эти самые люди-менталисты не будут отсиживаться внутри до последнего, чтоб пот