Они почти не разговаривали, пока ехали вместе в машине. Энджи подмывало спросить Трокича, почему именно его послали в далекое путешествие на Аляску. Разве у него нет семьи, нет детей? Или его выбрали, потому что он лучший профессионал? Она надеялась, что это так. Но пока что темноволосый полицейский не располагал к задушевным беседам. Он просто задумчиво разглядывал ее, будто пытался мысленно оценить. Наверняка он смертельно устал и мучился от джетлага, но он ни разу не пожаловался. Только внимательно прислушивался, когда она говорила по радио с дежурным, используя десять-коды. Вообще-то она очень гордилась тем, как вежлива была с датчанином. Например, не предложила поехать в магазин игрушек, когда он рассказал о своем пистолете девятого калибра. А ведь шуточка так и вертелась на языке.

И все же молчание между ними не напрягало. В каком-то роде приятно было сознавать, что на пассажирском сиденье кто-то есть. Непривычное ощущение, будто ей все время чего-то не хватало. Трокич спросил, всегда ли у них полицейские ездят одни, и казался не слишком убежденным, когда получил ответ. Он не мог понять, как можно чувствовать себя в безопасности без напарника, способного подстраховать в опасной ситуации. Но правда заключалась в том, что в их городе коллега всегда находился на расстоянии пары минут езды. Работать в одиночку было более эффективно. К тому же для самозащиты у нее имелся пистолет побольше игрушечного.

Она открыла дверь криминалистической лаборатории, прошла по длинному коридору и постучала в кабинет Яна Брауна.

– Войдите, – крикнул он громче, чем требовалось.

Энджи усмехнулась. Он что там, оглох? Вошла в кабинет с Трокичем и представила его. Ее новый напарник протянул руку для приветствия и мимолетно улыбнулся. Выходит, Дэниель Трокич все-таки умеет улыбаться.

– Нам надо побеседовать с Алленом насчет кукольного домика, – сказала она. – Мы слышали, он где-то тут.

– Он сидит в комнате для совещаний и ест сэндвич с кофе, – сообщил Ян. – Уверен, он знает, о чем говорит, насчет этого домика.

– А как у вас вообще продвигается? – спросила она. – Есть что-нибудь новенькое?

Ян с энтузиазмом кивнул. Он был у них одним из самых молодых криминалистов. Всего 29 лет, высокий угловатый парень с очень светлыми волосами торчком, большими голубыми глазами и улыбкой, которая, по слухам, сражала наповал большинство сотрудниц. Энджи и сама чуть не попалась на крючок с полгода назад, когда они с коллегами отмечали чей-то день рождения в ирландском баре и она перебрала с «Гиннесом». Ее спасла только мысль о ее убогом жилище. Ни при каких обстоятельствах она не могла бы привести туда Яна. Парень начал бы задавать вопросы, на которые ей не хотелось отвечать.

С тех пор он вел себя так, будто сожалел об упущенной возможности. И все равно он был одним из тех коллег, которые нравились ей больше всего, и единственным, кому дозволялось называть ее «дорогуша». Сейчас он выглядел очень даже привлекательным в светло-зеленом свитере и джинсах.

– Конечно, отпечатков было полно, – начал Ян. – Ясно же – семья с детьми, да еще друзья и знакомые, которые заглядывают в гости. К сожалению, никаких следов в спальне и прочих местах. Только смазанные полосы, которые означают, что преступник был в перчатках.

– Дерьмо, – пробормотала Энджи.

– Да, но есть и хорошая новость – мы нашли ДНК.

– Правда? Это же здорово!

– Неплохо, – сказал Трокич, и Ян смерил взглядом датчанина, словно тот бросал вызов его мужскому самолюбию. Энджи прикусила губу, скрывая улыбку.

– Не томи, рассказывай, – взмолилась она.