Есть победы, которые неминуемо оборачиваются поражением. Ну на кой черт я спорил? Ведь знаю, это бесполезно.

– Ну и когда мне ждать, что ты заведешь себе свеженькую, молоденькую самочку? – сильно побледнев, спросила жена, – Или уже завел?

– Я не Тристан! – заорал я,

– Я это всегда знала, – дрожа губами, подтвердила она.

Послеобеденный отдых был испорчен. Гнев клокотал. Умом то я понимаю, что такие разговоры женщины сознательно или бессознательно заводят, чтобы ещё раз услышать, подтверждение о незыблемости своих прав на мужчину. Но ум это последнее, что мужчина и женщина используют в своих близких отношениях, в том числе и в скандалах. В гневе я схватил жену за руку и поволок ее в большую комнату, она не сопротивлялась и не звала на помощь.

– Вот! – орал я – Смотри, вот самый настоящий романтичный герой, это женатый мужчина и отец четверых детей. Не мифологический Тристан, не выдуманный Ромео, а человек, чья жизнь и романтизм документально подтверждены юридически значимыми фактами. Жену не бросил, а сам убит в бою, на поле чести.

Смугловатый, кудрявый, женатый мужчина и отец четверых детей с полотна картины смотрел на меня с явным сочувствием, в его доме тоже наверняка бывали скандалы.

– Причем тут Пушкин? – резко выдернув свою руку, изумилась Света, глядя на совершенно неизвестный портрет поэта. Неизвестный для широкой публики, впрочем это и не удивительно, также как полотно «Тристан и Изольда», эта живописная работа висит в нашей квартире и написана кистью моей жены.

– Он стрелялся за свою честь и честь своей жены, – продолжал орать я, – не за великосветскую шлюху, за жену. Твой легендарный Тристан ему и в подметки не годится. И когда Александр Сергеевич от раны умирал, он не выл: «О! Приведите мне Изольду, только она меня исцелит». Рядом у его изголовья была законная жена Наталья, а не шаловливая подружка былых деньков.

– Ты прощён! – решительно объявила о помиловании мне жена (Александр Сергеевич, спасибо за помощь) и доброжелательно улыбнулась портрету поэта.

Пусть и в другой форме, но она услышала, что хотела услышать. Я тоже был доволен, но не прощением, а как это ни странно скандалом. Уж лучше ругань, чем пустое взаимное безразличие.

– Вообще-то Александр Сергеевич был тот ещё … – попыталась бросить тень на репутацию поэта Светлана, как женщина она поэтам в принципе не доверяла.

Это недоверие отразилось и в написанном ей портрете. Пушкин на полотне с двусмысленной улыбкой был в окружении своих литературных героинь, от русалки с впечатляющим бюстом, до Татьяны Лариной в малиновом берете и вечернем платье с глубоким декольте.

– Это ложь, – с твердокаменной уверенностью упертого профессионала верящего только надлежаще оформленным бумажкам, прервал я супругу, – Как юрист с большим опытом, я уверяю тебя это ложь. Так называемый «Список Пушкина»1, это возможно просто шутка поэта, написанная в журнал романтичной девицы. Где факты? Где протоколы следственных и (или) иных процессуальных действий, уличающие его в распутных деяниях? Где вступившие в силу решения, постановления судов? Ничего этого нет! А показания якобы свидетелей данные через много лет, после гибели поэта, юридически ничтожны. Мой вердикт правоведа и гражданина, он не виновен!

– Но его стихи? – жена хоть и слабо, но ещё пыталась возражать.

Ха, ха! С кем споришь женщина? С профессионалом, добывающим свой горький и отравленный хлеб на судебных заседаниях? Задавлю доказательствами, переспорю в прениях, всё с ног на голову переверну.

– Его ранние эротические произведения, – уверенно тоном прожженного сутяги, заявил я, – это вполне естественные для молодого человека поэтические поллюции. Женский идеал зрелого Пушкина, это «Капитанская дочь» Маша Миронова. Он ее создатель и творец, любил ее всем пылом свой души. Пусть и в прозе, но зато как сильно! Мне она тоже нравится!