— Так как же вас накормить-то? — я развела руки в стороны. — Вы же привидения. Зачем вам пить и есть? Да и как оно же насквозь пройдет...

— А ты думаешь легко сотни лет слоняться по лесу и покоя не знать? — пузатый разбойник зло прищурился и надвигался бурей.

— Раз вас наказали, значит, было за что, — стало страшно, но старалась говорить спокойно и уверенно, потихоньку отходила к дому. — Я не виновата в том.

— То есть по-хорошему нам помочь не хочешь? — второй разбойник, худой с повязкой на одном глазу подлетел справа зло смотрел на меня.

— Так не знаю я, чем вам помочь. Разве сходить в храм и воды чистой принести, — услышав про воду, привидения зашипели, ощетинились, пошли краями острыми будто иглами. 

Испугалась.

Кинулась в дом, а они дорогу мне преградили и как зашипят:

— В храм? Избавиться от нас вздумала? Быть тебе среди нас! — закружились вокруг меня словно дымом окутали ничего не видно. Я закашлялась.

Вообще, проходить сквозь привидение противно до невозможности, будто в воду ледяную входишь, когда холод до самых костей пробирает и выкручивает их. Один раз два дня назад случайно вышло, сквозь купца прошла. Никогда не забуду то чувство. Не думала, что придется еще раз это сделать. Но я решилась: зажмурилась и, задержав дыхание, бросилась вперед. Протянула руки, чтобы дверь открыть, но меня назад откинуло.

Тряхнула головой, зло на смеющихся привидений посмотрела, подняла руку, чтобы кулаком погрозить и замерла…

— Великая Матерь… Да как же так-то? — осмотрела себя и заплакала бы, да только не умеют привидения плакать. — Вы что натворили, малахольные? Мне же нельзя, у меня стажировка и письма неотвеченные. А ну, возвращайте меня обратно!

— Ишь чего удумала, — пузатый разбойник, противно хихикая, кружил вокруг меня. — А неча чистой водой пугать. Мы может и мертвые, но и в объятия Великой не торопимси.

— Позвольте помочь, юная леди, — герцог протянул мне руку. Я пару раз моргнула, но все же протянула свою руку. Неожиданно не прошла сквозь, а будто за облако взялась мягкое и холодное. Герцог легко меня поднял, отряхнул платье. — Вы уж простите за соучастие в бесчинстве, но зря за воду сказали, упоминание о ней неконтролируемыми нас делает.

— А как же мне обратно-то? — я оглянулась и увидела себя лежащую на земле. — Мне же нельзя умирать.

— Формально вы и не умерли, — купец ритмично крутил бусинки четок, задумчиво смотрел на мое тело. — Нет у нас такой власти. Знаете сказку о спящей царевне?

— Знаю, конечно, но я-то тут при чем?

— Можно сказать, вы сейчас как та царевна.

— И что же мне теперь ждать поцелуй истинной любви? — не дождусь, ведь нет у меня любви той. Вообще никого нет.

— Ну зачем же…

— А ну, цыц, ишь разошелси, счетовод несчастный, — разбойники схватили купца, раскрутили и выкинули в лес. — Будешь спать, пока не придумаешь, как нас кормить.

Сказав это, они исчезли.

— А вы тоже мне не скажете, как вернуться в тело? — я посмотрела на оставшегося герцога и родственника смотрителя.

— Прости, но нет, — родственник смотрителя развел руки в стороны. — Это ты здесь временно, а нам еще долго куковать вместе. Видала, чаво они с купцом сделали? Пусть тело у нас другое, но быть скрученным или разорванным очень неприятно.

Призрак махнул рукой и исчез.

— Можете просто исчезнуть без объяснений. Я понятливая, — отвернулась от оставшегося герцога. Стало обидно и невыносимо одиноко.

— Разве я могу оставить юную леди одну. В лесу и ночью, — герцог сел на крыльце, рядом с моим телом.

— Смогли же участвовать в… моем изгнании.

— Я так давно привидение, что считаю это тоже жизнью, а вы предложили ее у меня отнять. Нехорошо.