Коридорный кланяется и уходит.

Инэс, Гарсэн, Эстель.

>Инэс. Какая вы красивая. Жаль, у меня нет цветов, чтобы подарить их вам в знак приветствия.

>Эстель. Цветы? Да, я очень любила цветы. Но здесь бы они завяли – слишком жарко. Ведь главное – это сохранять хорошее настроение, правда? Вы когда?..

>Инэс. Я? На прошлой неделе. А вы?

>Эстель. Я? Вчера. Церемония еще не закончилась. (Говорит естественным тоном, так, будто что-то описывает.) Ветер треплет вуаль моей сестры. Она изо всех сил старается заплакать. Ну же, ну постарайся еще. Наконец-то! Две слезинки блестят из-под вуали. Ольга Жардэ не в лучшем виде сегодня. Она поддерживает сестру под руку. Она не плачет, чтобы глаза не потекли, а я бы на ее месте… Это была моя лучшая подруга.

>Инэс. Вы очень мучились?

>Эстель. Нет. Скорее, очень устала.

>Инэс. От чего?..

>Эстель. От пневмонии. Ну, вот и все, они уходят. До свиданья, до свиданья. Сколько рукопожатий! Мой муж болен от огорчения, он остался дома. (К Инэс.) А вы от чего?..

>Инэс. От газа.

>Эстель. А вы, сударь?

>Гарсэн. От двенадцати пуль. (Жест к Эстель.) Извините, я не подхожу для компании порядочных покойников.

>Эстель. О, сударь, не могли бы вы избегать этого ужасного слова! Оно… оно действует на нервы. И вообще, что оно означает? Может, мы никогда не чувствовали себя такими живыми. Если уж так необходимо называть как-нибудь это… это состояние, я предлагаю звать нас «отсутствующими». Это звучит мягче. Сколько времени вы отсутствуете?

>Гарсэн. Примерно месяц.

>Эстель. Вы откуда?

>Гарсэн. Из Рио.

>Эстель. Я из Парижа. У вас кто-нибудь остался там?

>Гарсэн. Жена. (Говорит тем же тоном, что и Эстель.) Она пришла в казарму, как обычно; ее не впустили. Она смотрит сквозь прутья решетки. Она еще не знает, что я отсутствую, но уже догадывается. Теперь уходит. Она одета во все черное. Тем лучше, ей не придется переодеваться. Она не плачет: никогда она не плакала. Ласково светит солнце, а она одна, вся в черном, на пустой улице, и у нее глаза жертвы. Ах, как она меня раздражает!

Молчание. Гарсэн садится на средний диван и закрывает лицо руками.

>Инэс. Эстель!

>Эстель. Господин Гарсэн!

>Гарсэн. Что вам угодно?

>Эстель. Вы сели на мой диван.

>Гарсэн. Простите. (Встает.)

>Эстель. У вас такой отсутствующий вид.

>Гарсэн. Я привожу в порядок мою жизнь.

Инэс смеется.

Тот, кто смеется, мог бы последовать моему примеру.

>Инэс. Моя жизнь в порядке. В полном порядке. Она сама пришла в порядок еще там, и мне не нужно ею заниматься.

>Гарсэн. Правда? Вы думаете, это так просто? (Проводит рукой по лбу.) Как жарко! Вы позволите? (Начинает снимать пиджак.)

>Эстель. Ах, нет! (Мягче.) Нет. Ненавижу мужчин без пиджака.

>Гарсэн (вновь надевает пиджак). Ладно. (Пауза.) Я часто оставался на ночь в редакции. Там всегда была адская жара. (Пауза. Опять вспоминает.) И здесь адская жара. Сейчас ночь?

>Эстель. Да, уже ночь. Ольга раздевается. Как быстро идет время на земле.

>Инэс. Сейчас ночь. Они запечатали дверь моей комнаты. И комната пустая в темноте.

>Гарсэн. Они повесили пиджаки на спинки стульев и засучили рукава рубашек выше локтя. Пахнет людьми и сигарами. (Молчание.) Мне нравилось быть среди мужчин без пиджаков.

>Эстель (сухо). Значит, у нас разные вкусы. (К Инэс.) А вам нравятся мужчины без пиджаков?

>Инэс. В пиджаках или без, я вообще не выношу мужчин.

>Эстель (смотрит на обоих с удивлением). Но почему же, почему нас поселили вместе?

>Инэс (с подавленной яростью). Вы о чем?

>Эстель. Я смотрю на вас обоих и думаю о том, что мы будем жить вместе. Я-то думала, что увижу здесь друзей и родственников.

>Инэс. Милого дружка с дырой в голове.