Врач хмурился, разводя полы рубашки. Тело Бима было красным, словно ошпаренным, и кожа в некоторых местах уже слазила лохмотьями.

- Даяр! – крикнула я, подбегая. – Какой идиот догадался совместить опасное препятствие с непреодолимым?

- Даяр? – спросил врач, набирая в шприц лекарство. – О чём вы?

- Он получил ожёг от даяра, когда летел через стену! – зло сказала я. – Только не говорите, что не видели этого!

- Фруктовая стена? – сухо уточнил подошедший судья. – Стена была из турса, а он безобиден!

Мы трое изумлённо переглянулись, поражённые такой наглостью.

Тем временем врач, подхватив на руки Бима, шагнул в портал.

- Иди за ним, - приказал Леци Сварго. – И проследи, чтобы лекарь случайно не ввёл что-нибудь Биму, чтобы запутать следы.

- Сейчас мы, все трое, публично обратимся в спортивную лигу жик-тана, - тихим голосом, которого я так боялась, сказал Берн, когда Сварго ушёл через портал. – И потребуем немедленно провести ментальное сканирование. Объяснений тому, что наш товарищ едва не погиб, два – это или преступная халатность, когда моделирующий маг совместил опасную преграду с непреодолимой и вынудил нашего игрока получить тяжелейшие ожоги; или же то, что вся наша команда подверглась ментальному воздействию. Вся команда, включая Бима, который находился в тоннеле, а значит, априори был защищён от чужих внушений.

Судья нахмурился, но ответил, как предписывал кодекс:

- Ваше право.

- Что же происходит на поле? – тем временем разорялся комментатор. – Игрока седьмых, прошедшего тоннель, отправили в госпиталь, хотя он, на первый взгляд, не получил никаких повреждений. Что ж, новичков можно понять: не выдержали нервы!

Судья нахмурился ещё больше, а Берн продолжал тем же ровным, сводящим с ума тоном:

- А также мы требуем, чтобы судейская коллегия заново прослушала все комментарии сегодняшнего матча на предмет пристрастности господина Таркью. Мы требуем зафиксировать в протоколе, в чью пользу был тот моральный прессинг, которому подвергалась наша команда в ходе игры.

- Ну, о моральном прессинге говорить рано до выводов коллегии, - мрачно возразил он. – Но я зафиксировал ваши требования. Что-нибудь ещё?

- В ходе игры игрок нашей команды Лея Ра подверглась ментальному воздействию. Она чётко указала мне на болельщика, который пытался вызвать у неё паническую атаку.

- Кто же этот болельщик?

- Господин Анр Бевин, - ответил Леци.

- Бевин? – кажется, судья удивился.

- Да. Вы можете увидеть его в третьем секторе. Второй ряд, двенадцатое место.

Судья невольно посмотрел в указанном направлении.

- Господина Бевина там нет.

И правда, мужчины, который прожигал меня взглядом, на месте не было. Но ведь он мог отойти за водой, или и вовсе уйти, он ведь даже за тоннелем не следил!

Берн постепенно закипал, но внешне это не проявлялось.

- Прошу внести это в протокол. Даже если Бевин ушёл до конца матча, что странно, у пострадавшей есть свидетели.

Судья коротко кивнул и достал свисток. Его магически усиленная трель разнеслась над ареной. Стадион замер в ожидании. Всё понимали, что сейчас решается судьба матча.

- Команда Седьмого древа обращается в спортивную лигу жик-тана и официально выражает свои претензии магической поддержке игры, смоделировавшей сегодняшний тоннель. Пока идёт разбор претензий, вы можете подождать, посмотрев выступления команды поддержки.

Никогда ещё чаша стадиона не знала такого накала чувств. Волновались все – болельщики пятых, чувствующие, что их фавориты упустили победу, болельщики седьмых, с нетерпением ожидающие результатов проверки, комментатор, притихший в своей будке, и обе команды.