Нам терять-то нечего:
День горит, как светлый рай,
Ночь – как мука вечная!
5–8.02.2018
«А чего ты хотела – чтоб тебя называли святой…»
А чего ты хотела – чтоб тебя называли святой,
Чтоб с тебя алфавит начинался – с заглавной, витой,
Под незримой фатой, чтоб внимали тебе,
не коробясь, —
Нет, ты будешь беззвучным кружком, упраздненной
фитой
С пояском архаичным. Завозится, как понятой,
Сквознячок у порога, и с треском
захлопнется пропись.
Потрясая рассудок, как трубами Иерихон,
Кто с тобою грешит – тот тебя попрекает грехом,
Хорошо, не грешком. Но и это не новость.
А чего ты хотела бы – в стайке порядочных жен
Щебетать о высоком? Но кто прокажен,
Тот сидит в темноте, по инерции яростно моясь —
Не отмоешься. Чистый узнает тебя за версту
И однажды невольно прошепчет: «Ату!» —
Не желая тебя уязвить. И, колеблема ветром,
Повернешься спиной и спокойно пойдешь по листу
Пожелтевшего снега, от холода сжавшись в фиту,
Поясок затянув – а хотелось бы фертом!
С благодарностью глянешь на зиму и скажешь:
«Сестра!»
То-то койка ее жестковата, да память остра,
И следы по газону петляют, как длинная фраза,
Ты пред ней не виновна, ты ей ничего не должна,
Вы действительно сестры – вот только настанет весна,
И с нее соскользнет ноздреватого снега проказа,
А с тебя не сотрутся ни глупость твоя, ни грехи.
Раздувает пространство сырые мехи,
Попляши – выдыхает – а то на фига же ты пела?
А и правда, сплясать остается – лебедушкой плыть,
Вся-то прыть – от мороза, объятья сестрицы – теплы,
Ну а свечку держать над тобой – не ее это дело.
Так приплясывай шибче на льдинках, как на угольках,
Тростниковую дудку сжимая в остывших руках,
Ни Москва твоих слез не увидит, ни Питер, не бойся.
Огонек твой не в зале затеплен и не в алтаре —
Головешкой болотной блуждает в квадратном дворе,
На взметнувшейся тусклыми волнами
лестнице скользкой.
Попляши, попляши, да сама же себе подыграй,
Под глазами мешки, и полы не домыты с утра,
Мельче, мельче ступая с ужимками
загнанной клячи,
Так допляшешь, зубами стуча, до Господня Суда
И услышишь: «Ну, здравствуй, Фита!» – и тогда —
Поняла? – но не раньше – заплачешь.
21.01.2017
«За дождь, за сумерки, за все Тебя…»
За дождь, за сумерки, за все Тебя
Благодарю – за ломтик брынзы
На черном хлебе, и за оттепель,
Что вдруг из-под подошвы брызнет,
За воздух с бронзовыми осами,
За сон, за беззащитность вещи
Перед душой, за чашку с розами,
За свет, который нам обещан,
За луч над кучей дров наколотых,
За то, что ярче всех реликвий
В лице любимом – словно золото
Иконы – проступает лик Твой
И снова прячется за буднями,
Что сшиты на живую нитку,
Слезами, кошками приблудными,
Шныряющими у калитки.
Но в каждой ветке, в каждой лужице
Я узнаю Тебя, не думай, —
И в рифмах-бабочках, что кружатся
Над головою, как над клумбой.
17.06.2017
«Фонари друг другу глядят в затылок…»
Фонари друг другу глядят в затылок,
Крупный снег уносится в темноту,
И трамвай, как ящик пустых бутылок,
Рассыпает дребезги по мосту.
И, расталкивая лепестки метели,
Шерстяными шмелями, рука в руке,
Мы почти не движемся – еле-еле
Копошимся в белом ее цветке.
«Пироги», «Салон красоты», «Хинкали»,
Остановка автобуса – все в пыльце.
Мы с тобой не первые извлекали
Мед небесный, тающий на лице,
По усам текущий, поскольку вечный,
И метель повторяла – иду-иду,
И объятий маленькое колечко,
Покатившись, падало в пустоту.
23.01.2018
Снег на мосту через реку Суйду
Все было плоскостью: река
Во льду, вихляющий заборчик
Вдоль бань, корявая строка
Тропы, чей почерк неразборчив,
Стволы засохших тополей,