– А как он тебя защищал? Расскажи!

Зоя Александровна подалась из кресла вперед и нежно погладила Асю по белесой вихрастой макушке.

– Это он тебе сам расскажет, милая.

– Тогда я его сегодня на ёлку повешу, чтобы он ночью у нас в квартире освоился, а завтра к себе положу. А они с Дедом Морозом не поссорятся, когда тот ночью придет?

Ася бережно прицепила Ангела на ароматную еловую лапу, где вперемешку висели новые ёлочные игрушки и пластиковые шары.

– Ты что, нет, конечно. Они с Дедом Морозом старые друзья…

В прихожей хлопнула входная дверь.

– Папа с дедой пришли! – Ася вскочила и побежала встречать завьюженных с мороза мужчин.

Когда отгремели все салюты Нового года, а большая семья погасила свет в гостиной и уснула крепким сном, деревянный Ангел открыл глаза и огляделся. Кроме него, похоже, на ёлке не ожила ни одна игрушка. «Наверное, это потому, что их делала машина, а не тёплые человеческие руки. Души в них нет», – подумал Ангел и осторожно вышел из деревянного тела.

Размял затёкшие крылья. Всё-таки, дед Матвей очень торопился, когда строгал деревянные: маленькие совсем получились, тесные очень.

Потянулся. Руки деревянные тоже только намёком вышли, вдоль туловища вытянуты.

Хорошо хоть ступни ног дед большие сделал. Можно сразу идти.

Ангел зашагал по квартире.

Заглянул в спальню к дочке Зои Александровны, нашептал её мужу на ухо, как правильно комплименты говорить, а то за 20 лет без подсказки так и не справляется.

Зашел в маленькую комнатку рядом, поправил одеяло внучке Зои Александровны, строго глянул и на её мужа. Кивнул. Хороший мужчина, для семьи старается.

Медленно, чтобы не разбудить дремлющего на батарее кота, побрёл в комнату, где сегодня спали маленькая Ася и его маленькая Зоя.

Конечно, Ангел знал, что Зоя – уже давно Зоя Александровна, но так приятно было видеть её такой же маленькой, озорной и белобрысо-кудрявой, как юная Ася.

Две девочки тихо спали возле друг друга: пятилетняя Ася в кроватке, а восьмидесятипятилетняя Зоя – на диванчике рядом, как будто их не разделяло четыре поколения. Нежные лица: одно совсем гладкое, второе – в морщинах, в каждой из которых – целая жизнь. Обе видели цветные новогодние сны, об этом Ангел позаботился.

Чудесная ночь, волшебная. Ничто не могло помешать семье Зои Александровны видеть прекрасные сны.

Но кое-что он просто обязан был сделать.

Ангел сел на пол между двух своих подопечных. И соединил сны Аси и Зои.

За окном снова бумкнуло. Судя по звуку – далеко. Сидя на темной кухне, Зоя зябко сжалась в маленький комочек: воды не было, света тоже, топили одной буржуйкой две квартиры. Мама пока еще не вернулась из госпиталя, где помогала, а дед Матвей пропадал где-то, хотя время близилось к десяти часам вечера, комендантскому часу – значит, скоро прийти должен. Мало кто осадной зимой будет ходить после десяти вечера: холодно, с Невы тянет ветром, темно, только по светящимся в темноте глазам и узнаешь редкого прохожего. А еще ночью ярко видны зарницы вокруг города, словно на небе – стена и не выйти за неё.

Зое стало совсем тоскливо от одиночества и противно от ноющего чувства голода: в детсаду, конечно, выдавали паёк, но этого было так мало, что к вечеру – хоть вой. Пашка, ее друг, говорил, надо попить тёплой водички и спать ложиться пораньше, а вставать попозже – пока спишь, вроде, и есть не хочется. Но сегодня был канун Нового 1944 года, совершенно не хотелось спать. Хотя и новогоднего настроения не было. Как и ёлки.

Дед Матвей подошёл неслышно, пока Зоя незаметно для себя придремала спиной к двери, положив голову на руки. Поставил на стол несколько оплавленных свечей, зажег. Выложил из карманов пару кульков, обёрнутых тряпками. Взял с пустой газовой плиты чайник, и, поскрипывая ручкой, пошёл к соседям – греть. Газа тоже не было.