– А шины, – внес свою лепту Кандлтон. – Стоило проткнуть одну отверткой, как из дырки начинал с шумом вырываться воздух. Но шум постепенно переходил в свист, который скоро замолкал. А потом отвертка падала на бетон. Шина выталкивала ее, как тыквенное семечко.

– Он живой? – спросил меня Нед. Так тихо, что я едва расслышал вопрос. – Я хочу сказать, если он может восстанавливаться…

– Тони всегда говорил, что нет, – ответил я. – Стоял на этом. «Это всего лишь механизм, – бывало объяснял он. – Какой-то механизм, принцип действия которого мы не понимаем». Твой отец придерживался прямо противоположного мнения и всегда защищал его так же истово, как Тони – свое. Если бы Кертис был жив…

– Тогда что? Что бы произошло, если б он был жив?

– Не знаю, – ответил я. Вдруг навалилась тоска. Я еще многое мог сказать, да только расхотелось. Не лежала к этому душа, не было желания, как не бывает его, когда перед тобой маячит необходимость сделать что-то нужное, но тяжелое и тягомотное: выкорчевать пень до заката солнца, убрать сено под крышу до послеполуденного дождя… – Я не знаю, что бы произошло, будь он жив, и это чистая правда.

Конец ознакомительного фрагмента.