– Отлично, миссис Кимбл. Спасибо. – Он потер глаза основанием ладоней. – Приемная еще не опустела?

– Слава богу, да. Давненько я не видела такого утра. Хотелось бы верить, что это только из-за отсутствия леденцов, но мне кажется, что это может быть началом вспышки гриппа.

Миссис Кимбл была лучшим администратором, мечтой любого врача: веселой с пациентами и их родителями, организованной до невозможности и профи, когда дело доходило до убеждения страховых компаний покрыть различные процедуры и анализы, – но она страшно боялась гриппа. Как только приходил ребенок с резким повышением температуры, миссис Кимбл протирала стойку регистратуры с «Клороксом» и заказывала на «Амазоне» мощный антисептик для рук.

– У нас в этом учебном году пока только два случая гриппа. Вряд ли это можно назвать вспышкой, верно? – Мак наклонился вперед и взглянул на свой настольный календарь. – Как выглядит вторая половина дня?

– Так же загружено, как первая. Восемь медосмотров, два контрольных приема и двенадцать заболевших. И это только к вам. У других врачей так же забито.

– Что ж, для этого мы и работаем. Я бы забеспокоился, если бы телефоны перестали звонить. Попробую разобраться с частью этих карт до часа.

– Сделайте. Приятного аппетита, доктор Свон. Фрэнк положил мне на обед свой знаменитый салат из тунца. Мой живот урчит уже несколько часов. Но не волнуйтесь, я закрою дверь комнаты отдыха, пока буду есть.

Мак засмеялся. Они давно выяснили, что запах салата с тунцом не подходит для клиники, полной больных детей.

– Ох, чуть не забыла. Виви Майерс назначено на два, но позвонила ее мама и спросила, можно ли им прийти пораньше.

– И вы сказали ей «нет», верно? Даже Майерсы должны соблюдать правила.

– Ну, я собиралась, но она предложила принести коробку глазированных пончиков. – Миссис Кимбл понизила голос до шепота. – «Криспи Крим» не совсем сочетаются с похудением, но они моя слабость. Несмотря на то, что утром я уже съела маленький кусочек вашего песочного пирога.

Мак вздохнул:

– Скажите миссис Майерс, что все в порядке. И отложите пончик для меня.

– Сделаю.

На ее щеках появились ямочки, и она вышла в коридор.

Да, сегодня у него день рождения, и да, это круглая дата, но не менее знаменательным для Мака был факт, что он целых десять лет возглавляет собственную медицинскую практику. Он подписал документы на руководство «Педиатрией Оук-Хилл» в день, когда ему исполнилось тридцать лет, закончив специализацию в детской реанимации. Доктор Маккейн, его детский педиатр, неожиданно позвонил Маку и спросил, не хочет ли он перенять руководство его клиникой, поскольку сам он решил досрочно уйти на пенсию.

Мак рассмеялся, но после того, как доктор Маккейн заверил его, что абсолютно серьезен, и Мак, запинаясь, выдавил: «Да, сэр, спасибо, сэр», – он отправился прямиком в родительский дом. Он даже жене не написал сообщение, прежде чем рассказать новость отцу. Его до сих пор раздражало, что папа стал первым, кто узнал. Особенно учитывая его реакцию.

– Собственная чашка петри с больными детишками. – Папа протянул Маку руку для пожатия. – Поздравляю.

Мак замялся, прежде чем пожать протянутую руку, не уверенный в уровне сарказма. В глубине души он знал, что это пренебрежение, но глупое сердце до сих пор надеялось на гордость. Одобрение. Искреннее «молодчина».

– Именно этим и занимаются врачи, верно? – улыбнулся Мак. – Лечат больных людей.

Папа склонил голову набок.

– Конечно. Хотя моя сфера деятельности чище. Сердце – основа всего. – Он повернулся и взял бутылку кентуккийского бурбона «Олд Медли» с тележки из дерева и меди в их гостиной. Налил в два стакана на два пальца и добавил кубики льда. – Я по-прежнему считаю, что из тебя может получиться отличный кардиолог.