“Нужно сделать вдох. Нет, просто необходимо! Поднимайся!” – я паникую. Но скользкая посудина не выпускает из плена, а руки слабы и не могут меня вытянуть. Шепчу: “Помогите”. – но вода поглощает все звуки и стремится в легкие. “Эй, парень, где же ты?” – но разве он услышит тихий и плавный стук по высокому бортику? Не в силах сдерживаться, уставший бороться, разжимаю губы и вдыхаю.

Осознание, что я дышу водой, приходит не сразу. Смесь хлорки, ржавчины, микроорганизмов, но, проникая внутрь, жидкость дарит мне облегчение и лечит стонущее тело, забирая с выдохом неприятные ощущения с собой. Люди так не могут. Кто я? Этот вопрос не относится к имени и социальному статусу. Этот вопрос касается моего происхождения. Я лишен дара речи и памяти, чтобы не рассказывать какие-то тайны? Или я вообще родился только сегодня? Почему первой ассоциацией со словом “человек” стал “страх”? Потому что я не человек. “Но кто тогда?” – звучит в голове, и мне неприятно ощущать этот вопрос, ощущать как он проходит по нервам и застывает перед глазами.

Кажется, мне нужно учиться жить. Привыкаю к воде как к субстанции, что меня питает и лечит внутренние раны. Лежу и наслаждаюсь тишиной, набирая силу. Пять минут, десять. Пора бы подниматься. Слышу шаги.

– Эй, я захожу. Ты помылся? – парень стучит в дверь и, открывая ее, изучает обстановку. Секунда, и он уже вытаскивает меня из воды. Смотрит. Я голый, но не смущаюсь. Тоже на него смотрю, не моргая. Сам в шоке, но сказать ему об этом не могу. Он первым нарушает тишину.

– Я испугался, что ты утонул! – он сильно напряжен от страха. Дрожит. Резко дает мне полотенце, почти бросая его в меня. – Давай, выходи уже, поедим чего-нибудь да ляжем спать. Тебе помочь одеться?

Парень пытается примерить на меня чистую одежду, но я беру из его рук вещи и уже справляюсь самостоятельно. Видя, что помощь не требуется, он уходит, что-то бормоча под нос.

Врученная одежда почти подошла. Штаны короткие, рубашка велика, но все равно это чистые и ароматные вещи. Открывая дверь, потягиваюсь от удовольствия, разминая конечности. Тело с легкостью поддается командам мозга, но спина горит. Проходя мимо овального зеркала, останавливаюсь, впервые видя себя в полный рост: выбеленная кожа, словно загар это не мой конек, черные волосы, темно-карие глаза, черные выразительные брови и черные же густые ресницы. На вид лет двадцать, не больше. Кто я такой? Вампир что ли? Дотрагиваясь пальцем до зеркала, думаю, что отражение в нем чуждо для меня, совсем не узнаю в этом молодом мужчине себя, так похожего на какого-нибудь аристократа. Ни имени, ни дома, ни семьи. В мыслях и в отражении моих глаз пустота, и только чуть подрагивающие огоньки внутри пытаются о чем-то сказать, привлекают и манят, но я не понимаю их знаков. Мужчина сочувствует. И вдруг я ощущаю, как спина загорается огнем, точно до меня дотронулись сзади каленым железом. Падаю на колени, подстреленный этой резкой жгучей болью.

– Эй! Что за черт? У тебя кровь!

Стягивая с меня рубашку, он кидает ее на пол. На белом материале продолжает расплываться алое пятно, и в зеркальном отражении по спине стекают вниз струйки крови, а выжженные буквы складываются в слово, которое лучше бы не понимал, но его значение четко отражается в голове. Мое и без того бледное лицо белеет. “Александр – убийца”, – всплывает мерзкая фраза, которую в меня словно кто-то бросил. На лопатках красуются два огромных симметричных шрама, давно зажившие, но оттого не менее непонятные. У меня были крылья? Они ноют. Часть моего прошлого, о котором я и не догадываюсь, часть меня. Вспоминай, живо! Кто ты такой? Откуда? Еще раз натыкаясь в зеркале на кровавую надпись, ощущаю слабость, в глазах темнота. Мой спаситель едва успевает понять, что со мной, когда мое тело складывается на полу как трансформер.