– «Бывших рабов не бывает», – кивнул Гимтар, успокаиваясь.

– Вот. Столько лет мечтать добраться до Остаха, а тут… – Рокон махнул рукой. – И так все кувырком, а теперь еще и глава Хранителей…

Все задумались, и в комнате установилась тишина.

Антон, который теперь Ултер,

который теперь Олтер

Над деревянным бортом арбы монотонно мелькали спицы скрипучего колеса. Арба по самые борта была забитой соломой, а на пуховом тюфяке лежал я и пялился то в небо, то на мелькающие спицы, то на спину Остаха, правившего мулом. Высоко в небе парил черной точкой орел. А я свое отлетал. Когда теперь встану? И встану ли?

В составе большого каравана мы ехали в Империю. И если для десятилетнего паренька это стало бедой и неожиданностью, то для меня, почитай что сорокалетнего, – спасением. Как бы ни пытался я затаиться в теле десятилетнего ребенка, несуразности все равно рано или поздно вылезли бы наружу. Конечно, оставался Остах, очень опасный дядька, то и дело кидавший на меня задумчивый взгляд. И эту проблему надо решать. И решать как можно скорее. Но как?

Спицы колес продолжали равнодушно отсчитывать на свой нехитрый манер преодоленный путь…

Пришел я тогда в себя в нашей с братом комнате, в вилле Эндира, летней резиденции отца. По традициям, вилла должна была именоваться виллой Рокона – в честь нынешнего хозяина. Старый-то хозяин, наш дед Эндир, умер. И умер, как я подозреваю, не своей смертью. Но это догадки – нам, желторотым, несмотря на статус наследников, подробностей не сообщали…

Отец, впрочем, плевать хотел на все правила и наотрез отказался менять прежнее название. Перечить ему никто не посмел, даже Хранители промолчали. Вот и звали резиденцию правителя по-разному: вилла Эндира, летняя вилла, старая вилла.

Я открыл глаза, поднял руку и откинул тяжелую овечью шкуру, которой был укрыт. Уф-ф-ф… Упарился. Было ужасно жарко и хотелось пить. Шкура сползла и упала на пол.

– Проснулся, – раздался голос брата. – Проснулся!

– Не ори, – одернул Олтера голос дядьки Остаха. Наставник склонился надо мной, вытирая мне пот со лба. – Как ты, парень?

– Пить… – только и смог просипеть я.

– Это сейчас. – Остах повернулся к глиняному кувшину на столе и велел брату: – Беги к отцу.

Шлепанье босых ног, звук откинутой занавеси и громкий удаляющийся крик: «Проснулся! Отец, брат проснулся!!!»

Остах приподнял меня и подсунул подушку под спину. Затем приподнял обеими руками под мышки и прислонил к стене. Придерживая голову, напоил водой вдосталь. Когда я напился, он спросил, внимательно глядя мне в глаза:

– Ты меня узнаешь?

– Да, дядька Остах, – кивнул я.

– Где мы находимся? – продолжал свой расспрос воспитатель.

– Дома, – ответил я. И уточнил: – На вилле Эндира.

У нас было два дома. Летняя резиденция и зимняя, в Декурионе, горском священном городе-крепости в глубине гор. Безрадостное местечко.

Остах удовлетворенно кивнул:

– Сейчас придет рекс. Кое-что расскажет тебе. Ничего не бойся. Я с тобой буду.

Услышал приближающиеся шаги, быстро сжал мне плечо и повторил:

– Я с тобой.

А потом убрал руку и отошел от топчана.

Занавесь, отделявшая комнату от входа в общее помещение, откинулась, и вошел отец. «Дан Дорчариан, повелитель и защитник племен алайнов, дворча, дорча, дремнов, гверхов, гворча, квельгов, терскелов», – невольно всплыл в голове полный титул Рокона. Я отметил про себя, что мальчишка отца немного побаивался, но безусловно любил. Матери они с братом не знали, она умерла после родов, и воспитывались парни родичами-мужчинами. Вслед за отцом вошел его советник – танас Гимтар, мой диду, то есть двоюродный дед.