И тут немцев охватывает истеричный смех. Они хохочут и не могут остановиться. Этот смех как разрядка, как выход из неловкой, напряженной ситуации. Наши тоже расслабляются, почувствовав, что «все-таки мы их сильнее». А футбол… В футболе лучше они – так уж исторически сложилось.

Соотечественники

Счастливая семья из Ивано-Франковска. Он, она, двое прекрасных деток. По вечерам приходят в ресторан в вышиванках. Все красивые, веселые, дружные. В Турции они в первый раз, все им по нраву, все их радует.

И вот, в один из таких вечеров сидит глава семьи печальный, подперев голову кулаком, в глазах наша фирменная украинская грусть. И говорит глава семьи любимой супруге:

– Ну, дякую тобі, Христина! Щиро дякую, що ти тільки в останній день мені сказала, що алкоголь тут безкоштовно. Я хоч рому попробую…

Сказал он это и всхлипнул. Жалко мне его стало, честное слово!

* * *

Возвращаемся с женой после ужина в свой номер, а у наших дверей лежит тело. Большое такое тело и малоподвижное. Из верхней части тела исходят невнятные звуки. Видать, выпило оно лишнего и не дошло до своего номера.

Подхожу я к этой туше и говорю:

– Мужик, а мужик, ты из какого-номера? Может, тебе помочь?..

Голова мужика поворачивается в мою сторону и угрожающе произносит:

– Кому помочь?! Кому ты хочешь помочь?.. Коля, тут мне помочь хотят!

Жена хватает меня за руку, мы перепрыгиваем через тело, закрываемся в своем номере, сидим тихо.

На следующий день опытные люди мне объяснили: в некоторых районах Мариуполя, откуда приехал мужик, фраза «Тебе помочь?» воспринимается не иначе, как приглашение к драке. Кстати, потом оказалось, что этот мариуполец – нормальный парень. Просто он с самого начала знал, что алкоголь тут бесплатно…

Казашки и их детки

Признаюсь вам в одной слабости. Очень мне нравятся молодые казашки. В Турции с каждым годом их отдыхает все больше. И казашки эти, чувствуя мою симпатию, улыбаются. И если есть возможность пообщаться – охотно это делают.

Сижу я как-то за столиком в кафешке, что в метрах 20-ти от пляжа. Ем пиццу, еще горячую, только из печи. Смотрю, к моему столику движется молодая казашка с сыном лет шести. Я, естественно, расплываюсь в улыбке, она отвечает мне тем же.

Мама и сын садятся, я с девушкой обмениваюсь дежурными фразами о море, погоде, количестве отдыхающих, а также информацией кто откуда приехал. Затем в разговор вступает малец.

– А у меня там уже почти не болит и хорошо заживает, – сообщает он.

Я пока что молчу, не понимая, о чем идет речь.

– От морской воды раньше пекло, я терпел, а сейчас уже почти не печет, – продолжает пацан.

До меня доходит, что речь идет об обрезании.

– А ты молодец! – говорю я. Что еще я мог сказать?

– Дедушка и мама объяснили, что после этой операции я вырасту сильным мужчиной, и женщины будут очень довольны, – рассказывает шкет.

Его мама строит мне глазки и хихикает.

– А вам когда чик-чик делали? – неожиданно для меня спрашивает малой.

Я с детьми разговариваю, как со взрослыми, иначе не умею.

– Мне вообще не делали, – честно отвечаю я.

– А почему? – удивляется малой.

– Понимаешь, я украинец, а у нас нет таких традиций.

Пацан смотрит на маму и говорит:

– Мам, а мам… Может, не надо нам с этим дядей знакомиться?!

В Турции отдыхает много красивых женщин. Не только казашек или турчанок – наших. Причем наших намного больше.

Вечером, во время ужина, от них глаз не оторвать – ухоженные, на высоких каблуках, в вечерних платья и бриллиантах… Само совершенство!

Да, есть некоторый диссонанс, когда совершенство стоит с тарелкой в очереди за омарами, нервничая, чтобы кто-то не влез впереди… Но как гордо и грациозно оно потом несет добытого омара к своему столику!