Нашествие это не дошло до западных немецких земель. Но по землям русским прокатилось огнем и мечом. В «Андрее Рублеве» Тарковского есть эпизод, когда снег сыплет внутри разрушенного нашествием храма. Медленно и тихо падают белые хлопья на жалкую кучку уцелевших после погрома людей. И мнится, что это – конец всему, конец надеждам, конец культуре, конец тому миру, который творил своей кистью великий художник.
На самом деле это, конечно же, был не конец. Скорее начало. Скорее исходная точка на длинном пути российской истории. Момент, который определил многое из того, что происходило с нами впоследствии.
Глава 1. Набеги и кочующие бандиты
В 1908 г. немецкий профессор Франц Оппенгеймер в книге «Государство» четко сформулировал банальную, казалось бы, вещь: «…существует два принципиально противоположных метода, посредством которых человек удовлетворяет свои потребности, – работа и разбой. Другими словами, собственный труд и насильственное присвоение труда других людей»{45}.
В тот момент сказать подобную «банальность» было чрезвычайно важно, поскольку ход научного мышления у многих ученых уже находился под воздействием марксизма, стремящегося обратить внимание совсем на другое – на эксплуатацию человека человеком. Марксистский взгляд на историю – это изучение вопроса о том, как человечество может перейти от эксплуататорских экономических систем (способов производства) к коммунистическому обществу, при котором эксплуатации не будет{46}. Капиталист в марксистской системе – это не тот, кто своим трудом и интеллектом создает производство, а лишь тот, кто отбирает у трудящихся прибавочную стоимость. Оппенгеймер же, в отличие от марксистов, разделил людей на группы совершенно иным способом. У него с одной стороны находятся те, кто трудится (в том числе создает рабочие места и организует производственный процесс), а с другой – те, кто занимается бандитизмом, то есть разными способами отнимает заработанное и у создателей бизнеса, и у менеджеров, и у работников. К числу этих бандитов относятся и столь любимые марксистами пролетарии, если они по завету Маркса «экспроприируют экспроприаторов»{47} или (что, по сути дела, то же самое) согласно совету Шарикова – героя булгаковской повести «Собачье сердце» – делят не принадлежащее им имущество.
Конечно, мир не является черно-белым и люди не рождаются тружениками или бандитами. В истории часто так бывало, что человек отдается работе или разбою в зависимости от обстоятельств. Сегодня нам кажется, что труженика от бандита отделяют жесткие моральные нормы и переход из одного состояния в другое возможен лишь для людей, этих норм не имеющих, однако столетиями жизнь человечества складывалась иначе. Бандитом запросто становился крестьянин в годы неурожая или из-за того, что он сам стал жертвой насилия. Бандитом становился вооруженный пастух, охранявший стада и понимавший вдруг, что, напав на соседа, можно неплохо подзаработать. Бандитом становился наемный солдат, которого перестало нанимать замирившееся государство{48}. Бандитом становился купец при плохой конъюнктуре рынка, а бандит становился купцом, если много награбил и нуждался в сбыте товара. Таким образом, подход Оппенгеймера надо понимать не как деление мира на плохих и хороших людей, а как деление на конструктивные и деструктивные методы добычи средств к существованию. Причем обстоятельства, способствующие преобладанию тех или иных методов, могут складываться объективно и надолго определять исторический путь общества.
«Вся мировая история от первобытных времен до наших дней представляет собой не что иное, как непрерывную борьбу между "экономическими" и "политическими" методами, которая будет продолжаться до тех пор, пока мы не достигнем такого уровня развития, при котором станет возможным появление "свободного гражданства свободных людей"»