А тут вскоре и американский гость пожаловал, был он в темных очках, в новых Ливайсах и цветастой гавайке с пальмами и гавайскими же девушками, на ногах были явно недешевые мокасины, а в руках же он держал квадратную бутылку Джека Дэниэлса.

– Забурел, командор, – сообщил я ему, – конкретно забурел!

– Да, я забурел, Европа класс А… ну то есть Америка класс А, – продолжил Паша цитировать Остапа Бендера, и добавил, проходя в квартиру, – ну ты чо, ну ты как сам-то, если в целом?

– Если в целом, то хреново, а в частностях еще туда-сюда, – ответил я, – вот познакомься с сестрой Катей.

Катя выскочила из кухни, сделала книксен (и где научилась?), Паша поцеловал ей руку, после чего она немедленно зарделась, как маков цвет.

– Что-то непохожа на тебя сестрица-то, – заметил он, – вообще ничего общего нет.

– Ну так не родная же, – отвечал я, – а потом сам знаешь, генетика наука темная. Ну давайте что ли за стол сядем, поговорим о делах наших скорбных.

Посидели, поговорили, Катя прыгнула выше головы и сумела сделать что-то съедобное из содержимого моего холодильника, Павлику понравилось.

– А ты где там собственно живешь-то? – спросил я после первой рюмки.

– В Хайянесе…

– Это что за зверь такой?

– Курорт, километров 80 от Бостона. Ну летом конечно курорт – море, пляжи, пальмы, и все это, прикинь, на севере Америки… а зимой там пустыня, но мне нравится. До работы добираться полчаса по пустой трассе… диких зверей полно, еноты, лисы, скунсы, утром едешь, обязательно пара-тройка раздавленных енотов на обочине попадаются.

– А скунсы это что такое?

– Ну это типа енотов, только не полосатые, а с такой белой полосой на спине, один раз увидишь, не забудешь. Отличаются крайней вонючестью – это у них защита такая, вонючие струи, потом месяц этой гадостью пахнуть будешь.

– Ясно, а вообще как жизнь в этой твоей Америке?

– Да нормуль всё… привык уже, хотя некоторые вещи конечно напрягают…

– Например?

– Ну феминизм например… нормальную женщину там встретить довольно тяжело, они там или толстые как бочки, или сдвинутые на феминизме – за свои права значит борются.

– Не женился там случайно?

– Да какой там, лучше удавиться, чем на таких жениться – вот здесь может подыщу кого-то себе в пару… сеструху твою например… – сказал Паша после третьей рюмки, а я подхватил.

– Да забирай, я как ближайший родственник, даю добро.

– Эй-эй, – не выдержала молчавшая всю дорогу Катя, – без меня меня женили, а у моего мнения вы чего, спрашивать не собираетесь?

– Собираемся, – смело ответил Паша, – поедешь со мной в Америку, Катерина?

Это было уже после пятой рюмки.

– Ну я даже не знаю, – закокетничала Катя, – мне надо обдумать этот вопрос…

––

Когда я проводил Павлика до остановки и вернулся, Катя спросила:

– Он чего, всегда такой был?

– Ну да, почти не изменился с доамериканских времен…

– И это у него на полном серьезе было, ну про меня и Америку?

– А вот завтра и узнаем, когда он проспится. А пока, дорогая Катерина Павловна… дада, помню, что Сергеевна… у меня к тебе будет маленькая просьба – поможешь мне завтра в одном небольшом, но деликатном дельце?

– Ясное дело помогу… нет, ты все-таки уточни, что мне делать, если он меня на голубом глазу в Америку потащит?

– Во-первых, когда потащит, тогда и начнешь думать, а пока рано, а во-вторых что-что… соглашаться конечно. Америка же это страна, где летает синяя птица удачи, большими стаями причем летает, а в садах там никогда не отцветает миндаль и кругом пахнет лавандой.

– Ладно, все понятно… хотя например ты, Лёня, мне гораздо больше нравишься…

– Давай лучше про дело.

– Окей, говори своё деликатное дело, а я еще посмотрю, стоит тебе помогать или нет.