В этом году мне было особенно важно сделать хороший снимок Первого Дня первой четверти, потому что а) в прошлом году я забегалась и забыла, и пришлось имитировать первый день на второй день, с подкупом детей не говорить бабушке и дедушке, что им отправили снимок «второго дня» (а то они бы сами не догадались, обувь то уже была поцарапанная) и б) как это ни удивительно, Джейн в этом году заканчивает начальную школу. Сама не верю. Все вокруг твердят «они так быстро растут», и мне всегда хочется возразить: «Да неужто? Что, правда? Мне кажется, что они вообще никогда не вырастут, то есть совсем. Боюсь, я всю оставшуюся жизнь буду только и делать, что запрещать играть с мячом в доме, вычесывать окаменевшие кусочки рисового пудинга из волос, и больше ничего другого в моей жизни не будет!» Но если задуматься, вроде недавно я считала дни до того момента, когда Джейн пойдет в ясельную группу, а вот теперь она заканчивает начальную школу и на следующий год пойдет в среднюю!

После сотен снимков, на которых дети строили рожи и гримасничали и которые у меня рука не поднялась удалить, ведь это же #первыйдень, наконец мне удалось поймать кадр, который отдаленно отвечал моему представлению идеального первого дня, и после очередной перепалки с Джейн, почему ей нельзя заводить инстаграм-аккаунт (потому что можно только с тринадцати лет! Тебе есть тринадцать? Нет? Вот и все, значит, нельзя! Мне плевать, что у всех в классе уже есть! Все пойдут с крыши прыгать, ты тоже пойдешь? Вот и все, я не разрешаю!), мы были готовы выйти из дома, потому что уж в первый день учебного года даже такая несобранная мать, как я, и то постарается не опоздать в школу.

Саймон, как всегда, не смог присоединиться к нам в первый день учебного года, потому что ему, как назло, опять надо было бежать на работу по очень важному и срочному делу. Я всегда поражаюсь, как так получается, что всегда, когда надо принимать участие в школьных мероприятиях, у Саймона тут же находится очень важное и срочное дело, и потому мне приходится идти с детьми одной. На таких мероприятиях я непременно громко говорю к месту и не к месту «А ВОТ МОЙ МУЖ», но поскольку за все эти годы мой муж так и не материализовался и никто его не видел на школьных собраниях, то и упоминать его всуе стало лишним, а то все учителя подумают, что у меня больное воображение и чувство ущербности, как у старой девы из 1950-х годов, которая при каждом удобном и неудобном случае говорит о каком-то фантомном муже и носит обручальное кольцо, чтобы произвести впечатление замужней дамы.

Итак, в школе детей быстренько разобрали по классам – у Питера новенькая молоденькая классная руководительница, практикантка, судя по ее тоненькой фигурке в обтягивающем свитерке с глубоким вырезом, на родительских собраниях должны появиться папы и отбоя от их добровольного участия в разных школьных мероприятиях быть не должно, у Джейн тоже новый классный руководитель – подумать только, учитель-мужчина в начальной школе. Хотя мужчина – это громко сказано. По правде сказать, скорее учитель-юнец – когда я его увидела на площадке перед школой, мне он показался учеником шестого класса.

Боюсь, что такое будет происходить со мной чаще и чаще. Сперва мне будет казаться, что учителя помолодели, потом я буду удивляться, какие же полицейские пошли юные и безусые, и наконец, буду требовать, чтобы мне предоставили «нормального врача», потому что я сомневаюсь в квалификации и профпригодности этого молокососа. Такое уже со мной случалось в ветеринарной клинике – в последний раз, когда мы с Джаджи ездили к ветеринару, я до конца не поверила, что юноша, который представился доктором и вел прием, и есть настоящий ветеринар. Я конечно потом поняла, что он врач, потому как он воскликнул, глядя на моего пса, «Ну, что тут у нас за холосенький масенький терьерчик!» Любой, кто видит, что мой песик самый лучший и красивый пес на свете, сразу в моих глазах становится толковым и знающим специалистом.