После этого мы решили составить договор по-соседски, на доверии: под честное слово и без всяких бумаг.

Коля тут же открыл бумажник, отсчитал нужную сумму и попенял мне за гору немытой посуды. Я сослалась на занятость и отсутствие воды, сообщила о некоторых неполадках с телефоном, вручила ключи и попросила отвезти меня обратно в Питер на Гданьскую. Коля весьма любезно согласился.

По дороге я, зная о скупости Волошиновых, решила воспользоваться случаем и позвонить в Москву с мобильного телефона Коли. Напомнив ему, как дешево сдана дача, я с видом обманутого человека вырвала из его рук трубку и набрала номер Нелли, моля бога, чтобы эта прохиндейка оказалась дома.

Бог услышал мои молитвы.

– Нелли, сейчас же садись в свой «жигуль» и дуй в Питер, – безапелляционно приказала я.

– Зачем? – изумилась Нелли, начисто забыв, что не так давно сама предлагала мне нечто подобное.

– Я за бесценок сдала дачу и намерена покинуть Питер в самые короткие сроки.

– Очень хорошо, – ангельским голоском сообшила Нелли. – Я тебя с нетерпением жду.

– Нет, ты не поняла, – стараясь не слишком выходить из себя, уточнила я, – не ты меня ждешь, а я тебя.

– Почему это?

– Потому что у меня обстоятельства. Сейчас я приеду на Гданьскую, запрусь в квартире дядюшки, и горе тому, кто попытается меня оттуда выкурить до твоего приезда.

– А почему ты не хочешь уехать «Красной стрелой» или, в крайнем случае, улететь самолетом?

– Я на это не пойду, – категорично заявила я. – У меня обстоятельства.

– Какие обстоятельства?

– Жуткие.

Последнее сообщение подействовало на Нелли. После некоторой заминки она спросила:

– Откуда звонишь?

– Из автомобиля соседа, которому я за бесценок сдала дачу, – ответила я, мастерски делая вид, что не замечаю отрицательной реакции Коли. – Он везет меня на Гданьскую, после чего я запрусь в квартире до твоего приезда.

– Хорошо, через три часа выезжаю, – наконец-то сжалилась надо мной Нелли. Мне сделалось дурно.

– Как? Целых три часа? Выезжай немедленно! – голосом, полным слез и отчаяния, прокричала я.

– Сонечка, не могу. Я пообещала Саньке купить велосипедик.

Санька (трехлетний сын Нелли) – святое. Я знала, что между моей жизнью и Санькиным велосипедиком Нелли, не задумываясь, выберет велосипедик.

– А к какому времени ты должна купить этот дурацкий велосипедик? – не падая духом спросила я.

– Завтра утром в десять часов няня привезет Саньку с дачи. Он наверняка огорчится, если я не выполню обещания.

– Хорошо, черт с тобой, куплю я ему велосипедик. Куплю, обрати внимание, безвозмездно, то есть в подарок, так что выезжай немедленно, а то к утру не успеем обрадовать ребенка. Ты слышишь? Немедленно, если тебе дорога моя жизнь.

Нелли, скрывая радость, поклялась, что в таком случае выезжает прямо сейчас, лишь только помоет посуду, вынесет мусор, почистит ковер и протрет с мебели пыль. Я знала, что никакие угрозы не заставят ее отложить эти срочные дела, а потому смирилась. Тщательно расспросив Нелли о приметах желаемого велосипедика, я пообещала беречь свою жизнь и, сказав «гуд бай», выразительно посмотрела на соседа.

– Где здесь по пути продаются велосипеды? – спросила я, предвидя осложнения.

– Какие велосипеды? – неприятно удивился Коля.

– Трехколесные, желательно красные.

– Без понятия, – сказал он с явным намерением отмахнуться.

Глупый, он не подозревал, какая бывает на свете хватка. Отмахнуться от меня не удавалось еще никому, даже моей бабушке покойной, Анне Адамовне.

– Очень нужно, – сказала я, увлажняя глаза и дрожа голосом.

– У меня встреча, бля, важная.

– Очень, очень нужно.

– У меня очень важная, бля, встреча, – повысил голос Коля, нервно взглянул на часы и прочувствованно добавил: