И тут, будто назло, из одной из комнат раздался омерзительный смех, больше похожий на хоровое хрюканье. А после улюлюканье:

– Милашечка, а меня ты нарисуешь?

– Ну же, красавица, не стесняйся. Садись ко мне на коленки.

Рафаэля это не касалось. Его раздражал гомон и шум. Если эти маги хотят приставать к девушкам – плевать. Лишь бы в его доме делали это тихо.

Он поднял руку, чтобы коротким движением кисти приказать теням захлопнуть дверь. Но остановился, когда услышал:

– Пожалуйста! Не надо, – на грани отчаяния и раздражения обронила девчонка. – Не трогайте меня!

Это все еще не касалось Рафаэля. И он бы прошел мимо, если бы голос принадлежал кому-то другому.

Он оказался на пороге комнаты и сурово окинул взглядом тесное пространство. Две лавки напротив, между ними – стол, на котором сидел один из магов Аморы. Второй расположился на лавке и, сально улыбаясь, тянул к себе за край юбки рыжую девчонку с косичками.

– Прохлаждаетесь? – протянул он, глядя «сальному» магу в глаза.

Тот мигом отпустил юбку Найвары и встал. Найвара же торопливо бросилась к выходу из комнаты. Рафаэль отступил, пропуская ее, но в последний момент поймал девчонку за плечо.

«Стой тут», – как бы говорил он, отодвигая Найвару себе за спину. С ней надо поговорить, чтобы в будущем вновь не оказалась в таком положении.

«Зачем? – стенал Вой Ночи. – Неужели неинтересно, что было бы дальше?»

Рафаэль крепко стиснул челюсти. Он прекрасно знал, что было бы дальше. Не первый день жил и не первое столетие. Сколько таких Найвар он уже видел? Скольких бросал, проходя мимо?

«Не мое дело», – всегда думал он. Да и сейчас сказал бы так же, окажись на месте Найвары любая другая девочка.

А эта… Эта напоминала ему о Тиа. И не только о той ночи в деревне Йонул, когда Рафаэль точно так же пришел на помощь, поступившись собственными правилами.

Тиа ведь носилась с Найварой, как матушка-гусыня. Проводила с девочкой времени больше, чем ее родная сестра. Учила рисованию, науке…

– Отдыхаем, – с улыбкой сказал тот маг, что повыше, пока его «сальный» друг едва зубами не стучал.

– Не заметил, чтобы у вас был повод сильно устать.

С этими словами он швырнул магам клочок бумаги – обрывок письма от Хардье. Тени подхватили листок и поднесли почти в руки долговязого. А когда тот раскрыл ладонь, готовясь поймать бумагу, тени отступили. Обрывок упал к ногам мага.

Чтоб не расслаблялся.

– Это работа для вас, – пояснил Рафаэль. – Идите по координатам. Там прячется отродье. Приведите его живым в замок. Все ясно?

Маги закивали, хотя было видно, что задание их нисколько не радует. Они нехотя направились на выход. Рафаэль пропустил долговязого, дал пройти и второму. Тот заметно выдохнул с облегчением, оставив Рафаэля позади. Он усмехнулся этому зрелищу, а затем с наслаждением окликнул:

– Кстати. Ты.

Он поманил обернувшегося мага пальцем, и тот с испуганным видом приблизился. Уже один его жалкий вид радовал сердце, но Рафаэлю этого было недостаточно. Он вытянул руку, выпуская тени. Они, как голодные волки, накинулись на лицо мага, и тот взвыл. Рафаэль улыбнулся, наблюдая, как верещит убогое создание. Спустя минуту тени рассеялись, а на месте, где они въедались сильнее всего – вместо носа, – осталась глубокая черная впадина.

– Это чтобы вы помнили, что моих слуг трогать нельзя, – заложив руки за спину, сказал Рафаэль.

Пока «сальный» завывал от боли и ужаса, его длинный товарищ даже пошевелиться не мог. Рафаэль перевел довольный взгляд на него и добавил:

– А еще в моем замке гостям нельзя шуметь. Оставить напоминание и об этом?

Магов будто ветром сдуло. В комнате остались только Рафаэль и Найвара. Она мелко дрожала и прижимала к груди краски и листы бумаги. Бледная, глаза как блюдца, а в них – океан удивления и благодарности.