– Спасибо, мой хороший! – просияла Лала и перевела взгляд на дочку кузнеца, – Я согласна, Найя. Скажи, когда. В любой день. Только не завтра.

– Пусть послезавтра, если погода будет хорошей. А так можно когда хотите. Это не очень долго. Несколько часов. Во второй половине дня. Заканчивают работу пораньше и собираются.

– Как замечательно! – порадовалась Лала. – Дяденька Тияр, тётенька Алра. Мне бы хотелось дом ваш посмотреть. И двор. И кузню, если можно. Я ведь впервые в вашем мире. И нигде пока не была кроме как у Руна. Мне всё-всё здесь у вас в диковинку, всё интересно. Очень.

– Ну, кузница-то не здесь. Она на краю деревни, ближе к речке, и к вашей избе. Если хотите, свожу вас сейчас туда, но там остыло всё, лучше потом. Как услышите стук молота, заходите в любой момент, Лаланна, выкую вам безделицу какую. А по дому своему с превеликим удовольствием вас проведу и покажу всё.

– Ну тогда в кузницу лучше потом, – согласилась Лала.

Все встали из-за стола.

– Спасибо за кушанья ваши, за угощения, милые хозяева, – тепло поблагодарила Лала семью Тияра. – Всё было очень вкусно. И необычно. Буду рассказывать дома, когда вернусь… если когда-нибудь вернусь, или встречусь с родными, какие удивительные кушанья я тут отведала.

– Они обычные, совсем не удивительные, – польщённо промолвила Алра.

– Для меня очень удивительные! – горячо возразила Лала. – Солёные грибки, жареная картошечка. Я такого отродясь не кушала.

– Ну теперь-то ещё надоесть успеют, коли у нас будете жить, – заметил Тияр. – На здоровье, Лаланна.

Лале всё было интересно в доме Тияра. И мебель, и шторки на оконцах, и утварь, и половички, и убранство спален, и детские игрушки, и даже ручки на дверях и деревянная обивка пола, всему радостно дивилась, спрашивала, что да как, где брали, покупали ли или сами мастерили. Тияр с женой охотно и с мелкими подробностями рассказывали о своих вещах, им явно и льстило и нравилось внимание феи к их быту. У Руна бедненько было в избе, особо ничего и нет, а что есть, простоватое да грубоватое, у кузнеца конечно всё солиднее, ухоженнее, красивее, разнообразнее, и полотенца-то вышитые, и стены-то выкрашенные, и двери-то резные, и плошки-то расписные. Крепкая семья, хорошо стоящая на ногах, всеми средствами созидающая себе уют и достаток. Рун как-то раньше не задумывался о своей бедности, живёшь как живётся, был бы хлеб на столе да тело в тепле, и что ещё надо. Но тут почувствовал сильную неловкость перед Лалой, жалко стало, что ей приходится ютиться с ним в такой убогости. Одно его утешало – она счастлива, и хочет быть с ним. Даже сейчас, столь увлечённая процессом знакомства с деревенскими реалиями человеческого мира, она ни на секундочку не забывала о нём – и оглянётся, одарив улыбкой, и возьмётся за руку, а если долго на месте пребывает, слушая рассказы, опустится на ножки, опустит крылья полностью, чтоб не мешали, и прижмётся к нему хоть плечиком, с намёком «ну приобними же меня, милый». И он приобнимал. И счастлив был. Тияр и Алра слегка улыбались по-доброму, видя их тягу друг к другу. Бабушка Оша поглядывала неодобрительно. Остальные члены семьи кузнеца уже занялись своими делами: Найя с Буни убирали со стола, близнецы ушли куда-то, малышам наскучили разговоры взрослых, и они убежали играть, слышны были звуки, неумело но настойчиво извлекаемые из дудочки

– Ну, не будет теперь покоя в доме, – усмехнулся Тияр в ответ на очередное дудение.

– Простите, – с милой улыбкой повинилась Лала.

– Да ничего, всё веселее, – добродушно молвил Тияр. – А двор мой не хотите посмотреть?