– Ну так иди.

– Нет.

– Ну вот, – изобразил он разочарование.

– Не смеши меня, Рун, а то я в водичку упаду, – попросила Лала, так и продолжая смеяться.

– Ладно, не буду. Как тебе вообще пришла в голову мысль, Лала, отправить меня в плаванье в тазу?

– Меня так мама в детстве катала, – поведала Лала. – Садила в тазик маленькую. И в фонт… в лужице. Мне очень нравилось. Как же я соскучилась по мамочке. Прижалась бы к ней, рассказала о тебе, какой ты у меня, о свидании нашем на озерце. Обо всём-всём. Эх.

Она вздохнула.

– Ну, не горюй, красавица моя, уж я тебя утешу на бережку. Раз в таз не хочешь, – пообещал Рун, на последних словах делано опечалившись.

Лала залилась смехом.

– Ну не смеши меня, Рун – её голосок был наполнен ласковым полушутливым укором.

– Не буду, – серьёзно заверил он. – Таз совсем уже почти остановился. Еле ползёт. Если так и дальше пойдёт… За час поди всё равно доберётся. Только унесет нас река на лишние вёрсты.

Он вгляделся вдаль в сторону течения, пытаясь прикинуть, где же они в результате могут оказаться, на каком расстоянии отсюда. И вдруг стал обеспокоенным:

– Ох, Лала, там вроде бы ладья плывёт.

Лала обернулась, тоже присмотрелась.

– И правда, Рун.

– И что будем делать?

– Не знаю, мой хороший.

В этот момент таз окончательно остановился. Просто плыл теперь по течению, находясь ровно посередине реки.

– Всё, издох тазик, – констатировал Рун. – Может это и к лучшему. При такой быстроте, с которой он плыл последнюю минуту, всё равно не разминуться было с ладьёй. Пусть никто не увидит, что он самоплавающий.

– Он не издох, любимый, он просто выбился из сил. Зря я попросила его как можно быстрее доставить тебя на бережок. Он заторопился и… вот. Слишком устал.

– Надо что-то решать, малышка, – озабоченно проговорил Рун. – У нас… три варианта. Или ты меня как-то срочно вытаскиваешь отсюда магией. Или остаёшься здесь, и если тебя заметят с ладьи, а заметят тебя наверняка, то, пожалуй, поплывут к нам, и далее уже без объятий придётся обходиться. Особенно по ночам. Или…

Он замолчал.

– Или что, Рун? – огорчённо спросила Лала.

– Или ты летишь к берегу, и прячешься там, пока ладья не пройдёт, а я плыву дальше. А потом нагонишь меня.

– Я тебя не смогу магией сейчас спасти, Рун, я… когда… ну… что-то торопит… растеряна. Феи так не умеют. Надо или счастливой быть. Или в беде, чтобы на защитную магию вдохновило. Но защитная магия направлена на саму фею.

На её личике всё отчётливее проступала паника.

– Не бойся, Лала, ничего страшного, – ласково сказал Рун, пытаясь её успокоить. – Значит, первый вариант отпадает. Остаётся два. Только надо побыстрее выбирать из них. А то тебе далеко до берега лететь, если выберем третий.

– Я не хочу тебя оставлять одного, Рун. Вдруг… тонуть станешь. Спасу, – молвила она опечаленно.

– И как, если ты растерянная не можешь колдовать? – мягко поинтересовался он. – Помнишь, как в грозу я тебя снимал с дерева? У тебя не выходит в такие моменты, по-моему. А в полёте ты лёгкая, тебе мою сумку тяжело носить, значит, меня точно не вытащишь.

– Испугаюсь за тебя, тут и осенит… может быть.

– Я как бы выпадать-то не собираюсь. Из таза, – улыбнулся ей Рун ободряюще. – Я предлагаю тебе лететь к берегу. Если точно сумеешь меня догнать или найти потом, лучше выбрать это. Я не хочу ночами быть без тебя, чтоб ты знала.

Лала не смогла удержаться от ответной улыбки сквозь свою грусть.

– Я тоже не хочу. Никогда не хотела.

– Ну вот. Если с ладьи тебя заметят… вряд ли проплывут мимо. И всё. А так выгадаем ещё пару дней. Вдруг за них что-то придумаем, как нам обниматься. Всё какая-то надежда. Ну как я без твоих объятий стану обходиться? Это невыносимо будет.