Девушка-кассир отдавала грабителю деньги. Рам Гопал, похоже, не мог нажать тревожную кнопку. Не то окаменев от ужаса, не то в полной невозмутимости Рам во все глаза смотрел, как Шэрон в своей кабинке нажимает кнопки автомата, который выбрасывает упакованные пачки пятидесяти– и стофунтовых банкнот. Холодным взглядом он провожал пачку за пачкой – те ныряли в железный поддон и переходили под стеклянной перегородкой в жадные руки грабителя в перчатках. Парень левой рукой выгребал деньги из приемника и бросал в холщовую сумку, привязанную на поясе. Шэрон Фрэзер все время оставалась на мушке его пистолета – игрушечного пистолета.

Остальных, включая Рама Гопала, держал под прицелом старший грабитель – он занял выгодную позицию. Помещение было небольшое, и заложники жались друг к другу. До Мартина доносились тихие вздохи и слабые всхлипы – среди них плакала женщина.

Его ярость грозила вот-вот вырваться на свободу. Но не сейчас, еще не время! Если бы британским полицейским разрешалось носить оружие, он, пожалуй, теперь был бы достаточно знаком с ним, чтобы отличить настоящий пистолет от игрушки.

Молодой грабитель тем временем перешел к другому окошку и встал перед Гопалом. Юная толстушка Шэрон Фрэзер, дочь школьной подруги жены Мартина, сидела, сжав кулаки, вонзаясь красными ногтями в собственные ладони. Рам Гопал уже совал пачки банкнот в окошко. Почти закончилось. Через секунду все это будет в прошлом, и он, Мартин, так ничего и не сделает.

Он видел, как старший – темный коренастый мужчина – отступил к двери, но это мало что меняло: все по-прежнему оставались у него на мушке.

Мартин сунул руку в карман и нащупал тяжелый револьвер Кевина. Грабитель заметил это, но не отреагировал – ему нужно было открыть путь к бегству, отодвинуть засовы, отворить дверь.

В пистолете Кевина Мартин легко распознал имитацию. И теперь если не опыт, то наблюдательность и рассуждение подсказали ему, что пистолет юного грабителя – тоже ненастоящий. Настенные часы за спиной налетчика показывали 9.42. Как быстро все произошло… Всего полчаса назад он был в мастерской.

Сорок минут назад отобрал у Кевина найденный в портфеле револьвер.

Он выхватил его и закричал:

– Бросай оружие!

Человек у двери лишь на мгновение отвернулся сдвинуть засов. Он пятился, держа оружие двумя руками, как гангстеры в кино. Молодой принял последнюю пачку денег и бросил в сумку.

– Бросай оружие! – повторил Мартин. Медленно повернув голову, мальчишка посмотрел на него. У одной из женщин вырвался придушенный всхлип.

Пистолетик в руке мальчишки, казалось, задрожал. Мартин слышал, как внешняя дверь грохнула о стену. Он не видел, как убегал грабитель с настоящим пистолетом, но знал – тот исчез. По залу пробежал сквозняк. Хлопнула стеклянная дверь.

Мальчишка остановил на Мартине отстраненный и пустой, возможно, затуманенный наркотиком взгляд, держа пистолет так, будто вот-вот собирается уронить, будто испытывает, сколько тот удержится на кончике пальца.

Стеклянная дверь распахнулась – кто-то вошел.

– Назад! – заорал Мартин. – Вызовите полицию! Здесь ограбление!

И шагнул вперед, навстречу парню. Теперь все будет просто, все уже просто, настоящая опасность миновала. Он держал мальчишку на мушке, и тот дрожал.

“Я справлюсь! – думал Мартин. – Господи, в одиночку!”

Мальчишка нажал на спуск и выстрелил ему в сердце.

Мартин упал. Он не переломился пополам, а просто осел на подогнувшихся ногах. На губах показалась кровь. Он не издал ни звука, кроме какого-то слабого покашливания. Тело, будто в замедленном кино, содрогалось, руки хватали воздух, но движения их были слабыми и плавными, постепенно жизнь в нем угасла, и в полной неподвижности он лежал, уставив невидящий взгляд в сводчатый потолок банка.