– На салаты не перешла?

– Эм? – растерялась я. – Что?

– От мяса отказалась?

– А ты, случайно, головой не стукнулся? – ехидно спросила у него. – С чего вдруг такие вопросы?

– Да тут у некоторых вкусовые пристрастия меняться стали. Может, и у тебя тоже?

– Ничего у меня не поменялось. А ты уже со своими подозрениями совсем с ума сошел. Сначала характер тебе не тот, запах другой, теперь на еду переключился.  А потом что? Походку будешь изучать или, может, отпечатки пальцев?

– А зачем мне отпечатки твоих пальцев? – искренне удивился Витторн.

«Упс! Видимо, отпечатки пальцев у них тут не в ходу. Они по-другому устанавливают личность».

– А зачем тебе мои вкусовые пристрастия? – отозвалась я, стараясь скрыть неловкость.

– Тебя нервируют мои вопросы? – тут же спросил Витторн.

– Мечтать не вредно!

Мужчина вдруг странно хмыкнул, продолжая внимательно изучать. И этот взгляд... лучше бы он обвинял меня во всех каверзах Агнелики, чем так смотрел.

Фокр будто видел меня насквозь. Именно меня, а не княжну. И от этой мысли мурашки бежали по коже.

– Что?.. – не выдержав, прохрипела я, не в силах закончить вопрос.

– У тебя не получается, – неожиданно мягко произнес Витторн.

– Что не получается?

– Быть Агнеликой.

– Ты опять! – попыталась возмутиться я.

– Нет, ты, конечно, молодец, стараешься, – продолжил мужчина. – Но Агнелика была самовлюбленной, эгоистичной стервой. Такой нельзя стать за пару дней.

– Хватит! – резко ответила ему, поднимаясь, а у самой ноги дрожали от паники.

– Мне надоели твои глупые подозрения! Я – это я!

– Согласен. Вот только кто именно?

Этот вопрос я оставила без ответа.

Схватив книгу со стула, я гордо задрала нос и направилась к выходу.

И плевать, что он там подумает.

Но эта гордость лишь показуха. На самом деле мне было страшно.

– Где бы спрятаться и переждать? – прошептала я, и стрелочка вновь пришла на помощь, приведя меня в неприметный чулан под одной из лестниц.

Не самое приятное место. Темнота, паутина и хозинвентарь: метелки, банки, ведра, тряпки и какие-то бутылки.

Tолько глаза привыкли к сумраку, я начала хозяйничать.

Передвинула пару предметов, убрала в сторону несколько бутылок, а потом поставила на пол ведро кверху дном и села на него.

– Теперь можно позаниматься.

Открыв книгу, я попыталась вновь заняться символами, но в кладовке было слишком темно.

– Нужен свет.

А так как лампочки тут не было, а зажигалки у меня в кармане не нашлось, значит, надо самой выкручиваться.

– Символ света. Не путать с символом огня.

Этот значок был заковыристый и состоял аж из трех подсимволов.

Я уже собиралась открыть блокнот, чтобы нарисовать его, но внезапно передумала.

А если... если по-другому?

Подняв руку, я попыталась начертить знак карандашом прямо в воздухе.

Первый, второй... десятый. У меня ничего не получалось. Может, зря я все это затеяла? И в воздухе символы не рисуются?

Или причина в другом?

Закрыв глаза, я постаралась ухватить то чувство, которое накрывало меня, когда я начинала рисовать. Но как к себе ни прислушивалась, поймать это чувство не смогла.

«Вот балда! – Я с размаха звонко стукнула себя по лбу. – Не к себе надо прислушиваться! А к окружающему миру. В книжках же было написано: не дар, а сила вокруг!»

Значит, надо срочно менять технику.

Я снова закрыла глаза и сосредоточилась на том, что происходило вокруг.  Легкие шорохи, приглушенные голоса, топот шагов... и еще какой-то странный звук. То ли гудение проводов, то ли легкий звон колокольчиков.

Когда я открыла глаза, то ничего особенного не заметила. Все тот же темный и пыльный чулан, но воздух словно искрил, став густым и объемным.