– В электротехническом институте.

– То-то, смотрю, вы кое-что кумекаете в этом деле.

У меня зарделись щеки.

Однако он тут же заметил, что считает для женщин все эти электрические профессии мало подходящими. Разговор о предназначении женщины естественным образом перекинулся на политику. В Петербурге как раз готовились к выборам нового губернатора. В качестве кандидата власти выдвинули высокопоставленную женщину из министерских кругов. Мне ее имя ни о чем не говорило, ведь я отсутствовала в стране в годы, на которые пришелся пик ее карьеры. А Матвей не одобрял все. И то, что это выборы без выбора, и то, что она – особа женского пола. Ему импонировал другой кандидат, бросивший лозунг «Губернатор – мужская работа». Тут я не выдержала, возмутилась. Я сама услышала, как резко зазвенел мой голос. Такое пренебрежение к женщине показалось мне неприличным. И кто бы говорил – простой дворник-монтажник! Матвей оставался спокойным. Видно, имел твердые взгляды на этот счет. Он добавил, что испокон веку существует разделение обязанностей между полами. Женщина – хранительница семейного очага, мужчина – добытчик и защитник ее. К этому моменту Матвей закончил разводку схемы и включил рубильник. Где-то был обрыв, и схема не прозванивалась.

Матвей присел на ступеньку стремянки и снова закурил. Неудача как бы не трогала его: он сделал так, как указано в схеме, остальное его не касается. Он предложил мне отыскать в схеме ошибку. Я развернула чертеж и уткнулась в него.

Оказывается, знания не выветрились, а лишь заснули в моей памяти. Я не обращалась к электрическим схемам сто лет, но сейчас во мне ожил не только инженерный опыт, но и чувства. Ведь основы электричества преподал мне когда-то Игорь Князев, в то время преподаватель-стажер школы, где я училась. Кто-то встрепенется от аромата цветка, другой оживет от знакомой мелодии, я воскресла от электрической схемы! Будто невидимая рука щелкнула тумблером и включила девичье томление в моей груди – его я испытывала на уроках электротехники. И разом обстановка вокруг меня стала иной.

Монтер превратился в мужчину. Заметил ли он перемену во мне? Матвей пригасил папиросу о кончик отвертки и спросил, нашла ли я ошибку. Я поднесла ему схему и указала на место, которое следовало проверить. Наши лица сблизились. Я хорошо видела чуть желтоватые белки его прищуренных глаз, рубцы от былых угрей, довольно-таки мясистые губы и слегка раздувающиеся ноздри, из которых струилось облако табачного духа. И тут я поняла, что у Матвея, под маской внешней бесстрастности, тоже скрыто напряжение – рука его, держащая сигарету, слегка подрагивает. Кем он себя чувствовал: жертвой или охотником, было непонятно. Мы взглянули друг другу в глаза. Молчаливое признание в одиночестве вырвалось из нас одновременно. Я испугалась, потому что за последние годы отвыкла быть просто женщиной.

Поспешно отведя взгляд, я отодвинулась от Матвея. Мне стало стыдно за свой искренний порыв. Придав голосу твердость, я повторила свое соображение относительно сбоя в схеме. В глазах Матвея мелькнуло недоумение, он решил, что ошибся на мой счет.

Он снова залез по стремянке к потолку, где соединялись в узел провода, и перекинул контакты. Цепь заработала. Моя догадка оказалась правильной.

– А вы говорите, что губернатор – не женская работа!– Между нами вновь установилась безопасная дистанция, и я смогла выразить торжество в своей технической правоте. – Женщины могут все!

– Не всякая женщина, – продолжал он отстаивать свое мнение. – Вообще-то я и сам бы справился, но решил вас испытать. Я не слишком доверяю женским дипломам.