Шаров отмахнулся, услышав этот призыв. Он знал, о чём мечтает в этот момент парень, намекая о богатстве и, впрочем, не стал осуждать его. В этом возрасте, считал Юрий Иванович, у многих молодых людей рождаются фантастические, безрассудные идеи к обогащению, иногда, к сожалению, навеянные аферистскими мотивами.

Шаров же по сути своей был человеком закона, высокой порядочности и никогда не позволял себе переступать ту грань, за которой просто не мог существовать: по нравственным убеждениям, по этике воспитания вложенных в него с детства родителями. Он привык зарабатывать честно и то, что хотел предложить ему Женька, категорически отвергал. Прямо заявил об этом раскрасневшемуся от стыда парню, который к удивлению и радости Шарова быстро понял ошибку своего суждения.

– Извините Юрий Иванович. Это я так, просто пошутил, – признался он.

– Ладно, не обижаюсь. И вообще перестань «Выкать». Мы же не в школе. Неловко мне от этого. Какой-то барьер сразу между нами становится.

Женька глазами выразил согласие и протянул руку.

– Что делать будем? Пора домой возвращаться, – вздохнул полной грудью Юрий Иванович. – А знаешь что? – вдруг предложил он студенту. – Живи у меня. Тебе тогда и квартиру не придётся снимать, платить за неё. Я ведь денег с тебя не возьму. А мне веселее будет. Надоело одному мытариться. Будет хоть с кем поговорить на досуге.

– Спасибо. Я не против такого предложения, – обрадовался студент, – к тому же ты обещал помочь по математике.

– Лады! – согласился Шаров. – Будешь у меня отличным математиком. Обещаю!

Они весело зашагали в город, покинув то место, на котором только, что обрёл новую жизнь бывший бродяга по помойкам.

Женька уговорил Шарова привести в порядок его внешний вид, хотя бы побриться, подстричься и вообще, одеться приличнее. У него имелись деньги, и он решил потратить их на доброго человека, предоставившего бесплатное жильё. Шаров поначалу отказывался прихорашиваться за чужой счёт, считая это не порядочным поведением, но парень все же смог уломать его.

В мужской парикмахерской их встретила ворчливая женщина.

– Куда тащишься, бичуган грязный? – преградила Шарову путь и чуть ли не силой выставила за дверь.

– Пошли отсюда, – сказал морально униженный горемыка,

ожидавшему на крыльце Женьке. – Меня здесь не примут. Дома побреюсь.

Возмущенный парень вошёл в частное заведение, решив надавить на совесть грубой работнице.

– Женщина! Как вы себя ведёте? – С претензиями обрушился на неё прямо с порога. – Что себе позволяете?

– Ты кто такой? – вспылила парикмахерша. – Зачем привёл сюда

оборванца? – и таким же надёжным способом выпроводила защитника на улицу, не дав ему больше ничего сказать.

– Вот гадюка! – не выдержали нервы у парня. – Ты видел, Юрий

Иванович? Она и меня обругала!

В душе Шарова вспыхнула обида. За себя он бы никогда не вступился, но не восстановить оскорблённую репутацию своего нового друга просто не мог себе позволить.

– Так! Пошли со мной, Женя! – тяжело вздохнув, сказал он. – Я заставлю её извиниться. Таких людей надо воспитывать, – и, взяв парня за руку, повёл в салон.

Увидев надоедливых посетителей, женщина схватила, стоявший возле стены веник, и пошла на Шарова, размахивая им. Подойдя к нему на полметра, вдруг остановилась, отбросила в сторону уборочный инвентарь и приветливо заулыбалась, поправляя причёску.

– Что вам угодно господа? – вежливо произнесла она. – Проходите, пожалуйста. Садитесь.

Женька хохотнул и отвернулся. На глазах у всех женщина в одночасье превратилась в добросовестную, вежливую работницу, как тому предписывал устав в этой сфере услуг. Она усадила Шарова в кресло и старательно, а главное с большим вниманием принялась хлопотать вокруг него.