«Счастье меня нигде не ждет. Вот жизнь тех, кто слишком много перечувствовал в своей молодости, вот жизнь той, чья рука пишет эти строки. Ей не исполнилось и двадцати, а она уже перестала радоваться жизни…» О себе она писала в третьем лице, ее героиня романтическая барышня Анета. Она знала Пушкина, когда была еще ребенком. С тех самых пор пылко восхищалась его поэзией. Самому поэту в дневнике посвящено немало строк, порою не всегда лестных…

«Однажды на балу у графини… Анета увидела самого интересного человека своего времени, отличавшегося на литературном поприще: это был знаменитый поэт Пушкин»…

«Бог, даровав ему Гений единственный, не наградил его привлекательною наружностью. Лицо его было выразительно, конечно, но некоторая злоба и насмешливость затмевала тот ум, который был виден в голубых или, лучше сказать, стеклянных глазах его. Арапский профиль, заимствованный от поколения матери, не украшал лица его, да и прибавьте к тому ужасные бакенбарды, растрепанные волосы, ногти как когти, маленький рост, жеманство в манерах, дерзкий взор на женщин, которых он отличал своей любовью, странность нрава природного и принужденного и неограниченное самолюбие – вот все достоинства телесные и душевные, которые свет придавал Русскому Поэту 19 столетия». Из своего короткого знакомства с Пушкиным она делает вывод, «… что он умен, иногда любезен, очень ревнив, несносно самолюбив и неделикатен»…

Милый женский взгляд на внешний облик и скрытые внутренние достоинства поэта! Как мало это похоже на известный нам вдохновенный рисунок Пушкина, сделанный О. Кипренским в марте 1828 года. Наверное, в поэте каждый из них угадал свое.

«Среди странностей поэта была особенная страсть к маленьким ножкам, о которых он в одной из своих поэм признавался, что они значат для него более, чем сама красота. Анета соединяла со своей внешностью две вещи: у нее были глаза, которые порой, бывали хороши,… но нога у нее была действительно очень мала, и почти никто из молодых особ высшего света не мог надеть ее туфель».

В комнате барышни можно было увидеть такую симпатичную пару атласных розовых женских туфелек для бала с бантами и лентами. Определенно, не тот размер, скорее всего – 37— й. Мой взгляд нечаянно скользнул вниз, чтобы лишний раз убедиться: у моих сегодняшних спутниц он едва ли превышал 35-й…

– Не сомневайся, мы тоже вполне соответствуем этим светским стандартам, – рассмеялась ты.

– Маленькая женская ножка действительно красива. Она воспета поэтами, живописцами и скульпторами всех поколений, – немедленно согласился я.

– Такую маленькую ножку можно поставить на ладошку. Наверное, это мечта каждого мужчины, – Нина лукаво посмотрела на нас обоих..

«Пушкин заметил это ее достоинство, и его жадные глаза следовали по блестящему паркету за ножкой молодой Олениной… Она собиралась выбрать его на один из танцев. Она тоже хотела отличить знаменитого поэта. Боязнь быть высмеянной им заставила ее опустить глаза и покраснеть, когда она подходила к нему. Небрежность, с которой он у нее спросил, где ее место, задела ее. Предположение, что Пушкин мог принять ее за простушку, оскорбляла ее, но она кратко ответила: «Да, мсье», – и за весь вечер не решилась ни разу выбрать его. Настал его черед, он должен был делать фигуру, и она увидела, как он направляется к ней. Она подала руку, отвернув голову и улыбаясь, ибо это была честь, которой все завидовали».