Профессор хитро улыбнулся.

– И тело похоронят рядом с могилой великого художника и его первой женой. А настоящую дочку Кречета, доставленную тобой в мою клинику, требуется... гм... Так что я должен сделать?

– У тебя ведь пациенты иногда умирают? – спросил без обиняков Жорж.

– Время от времени такое случается, – подтвердил профессор. – Увы, я не господь бог и не в состоянии победить смерть...

– И ты, профессор, порой немного помогаешь ускорить чью-то кончину... – закончил фразу за него Жорж, опускаясь обратно в кресло.

– Как можно! – воскликнул шокированный Геллендорф. – Это клевета, распространяемая моими недоброжелателями!

– Значит, ты так и делаешь: отправляешь на тот свет некоторых из своих подопечных, – констатировал Жорж. – Ясно, что не по собственной инициативе, а по просьбе родственников, которые более чем щедро оплачивают твои услуги по эвтаназии. Ну что ж, профессор, именно это нам и требуется. Девчонка должна умереть.

– Но не грядущей ночью и не на будущей неделе, – заявил Геллендорф. – Не забывай, каждый летальный исход изучается полицией. Кроме того, с начала года у меня в клинике уже скончалось четыре человека, пятый случай вызовет ненужные подозрения. Да и кто захочет лечиться в клинике, в которой пациенты, особенно молодые, мрут, как мухи?

– А мы и не настаиваем на том, чтобы девчонка отправилась к праотцам немедленно. Можно немного и подождать. Только не затягивай, профессор. Ты же жутко умный, я знаю, ты обязательно сумеешь что-нибудь придумать.

– Пребывание девушки в моей клинике будет стоить весьма дорого, – поджав губы, сказал профессор. – Я отдаю ей одну из комнат, в которой мог бы находиться платежеспособный пациент.

– Я так и знал, что твоя жадность за прошедшие годы только усилилась, – вздохнул Жорж. – Вообще-то ты мне еще кое-что должен... Но не будем вспоминать старое. Вот чек, подписанный мадам Кречет.

Он передал бывшему подельнику лиловую бумажку. Увидев сумму, профессор скривил лицо.

– Обычно я беру в три раза больше. Тем более неизвестно, как долго девица пробудет в клинике. Я же сказал, что в этом году уже ничего не получится.

– Оформи все как следует, – приказал «мэтр Барни». – Если будет проверка, полиция должна убедиться, что Анабелла позаботилась о девчонке и выложила из своего кармана круглую сумму.

– Обеспечиваешь прикрытие для безутешной вдовы? – усмехнулся профессор, пряча чек в ящик стола. – Не беспокойся, полиция, если она меня и навестит, получит идеальные документы и историю болезни. Думаю, через пару-тройку месяцев в клинике произойдет несчастный случай, или, возможно, одна из пациенток покончит жизнь самоубийством. Такое случается, хотя и очень редко.

Жорж поднялся.

– Вижу, профессор, мы друг друга поняли. А теперь мне пора.

– Когда состоится твоя свадьба с мадам Кречет, не забудь пригласить и меня, – добавил хозяин клиники и отворил дверь. Профессор и его гость вышли в приемную, где сидела медсестра-секретарша. Пожав Жоржу руку, Геллендорф произнес: – Можете не беспокоиться, мэтр, мы приложим все усилия для того, чтобы наша новая пациентка как можно быстрее пошла на поправку. Даю вам слово!

Лизе отвели просторную комнату, окна которой выходили на море. Здесь имелись кровать, кушетка, небольшой письменный стол, телевизор, а также собственная ванная комната и туалет. Санитары были вежливы и предупредительны, медсестры постоянно улыбались и говорили проникновенными тихими голосами. И все же девушка не могла отделаться от ощущения, что попала в тюрьму.

Когда санитар вышел из ее комнаты, Лиза услышала тихий щелчок и, бросившись к двери, убедилась, что та заперта. Через некоторое время снова раздался щелчок, и на пороге возник высокий импозантный мужчина с тщательно уложенными седыми волосами и загорелым лицом. Его серые глаза из-за очков в золотистой оправе внимательно изучали новую пациентку.