– У тебя только одно здесь «плаво»! сопеть в две дырочки и помалкивать, пока ласты не склеил!
– Ладно, чего пристали к пацану? – не выдержал Валерка. И в ту же секунду пожалел об этом. И ведь знал же, что заступаться – «подписываться» за другого зека, а тем более не проверенного, не знакомого, – в тюрьме крайне опасно. C легкостью можно разделить участь сокамерника. Здесь, в тюрьме, – каждый сам за себя! Это не закон, это банальное правило выживания. Но то ли жаль стало Валерке этого уж совсем беззащитного Фагота, то ли чувство справедливости в нем более обостренное, чем в других, – в общем, слово не воробей… Вылетело…
– Ну, так что?! – сузил глаза Крест, колюче вперяясь в Валерку.
– Я за справедливость! А что, есть ко мне претензии?!
– Пока нет, пока нет.., – на тон тише закончил опасный разговор Крест.
И тут c улицы донеслось:
– Е – семь, е – пять! Е – семь, е – пять!
– Это еще что такое?! – Крест приоткрыл форточку.
– Дебют! Это дебют! – радостно вскрикнул Фагот. Щечки его снова порозовели, от волнения запотели очки, – сейчас надо быстло лазвить фигулы, и пелеблосить их в центл. Клест! Лазлеши!
– Ну, валяй, – Крест уступил Фаготу место у форточки.
– Д – два, д – четыле! Д – два, д – четыле!
Паша, игравший c Матвеем в домино, на всякий случай, накинул на плечи теплую куртку.
Валерка лежал на шконке. Ловко перекидывал между пальцами четки. И, как бывало только в особенные дни, – чему-то загадочно улыбался. Почувствовав на себе взгляд, приподнял голову. Крест в ответ ему чуть кивнул, задавая немой вопрос.
– C чего ты взял?! Я так, просто…
– Ну, ну…
Крест мог поклясться чем угодно, что Валерка сейчас составляет план очередного побега…
Не Лас-Вегас
– Капитан Лисовец, – кратко представился Андрей начальнику тюрьмы.
– Очень рад за вас. Идите в корпус, соприсутствуйте на прогулке. Заодно посмотрите, как спецназ работает, – вместо приветствия витиевато указал руководитель. Руки не подал, из-за стола не вышел, спасибо, что хоть взглянул на новенького зама по оперативной работе.
– Есть! – Андрей, резко развернувшись, зашагал к выходу.
– И еще… На службу извольте являться в форменной одежде, а не…
– Так точно! – опер, не дослушав наставления, уже закрыл за собой дверь, – ты мне тоже не понравился…
– Что говорите? – быстро-быстро заморгала длинными ресницами молоденькая секретарша в приемной.
– Это я не вам. А вас как зовут?!
– Оля! – отчего-то покраснела она.
– Вам очень идут серьги, – чуть наклонился над столом Андрей.
– Да это так, бижутерия…
– Оля! Спасите бедного капитана!
– А что случилось?!
– Забронируйте мне, пожалуйста, одноместный номер в гостинице c видом на ваш чудесный город.
– Хорошо! – наконец-то заулыбалась Оля, – какие пустяки…
Очевидно, что начальник тюрьмы оперов недолюбливал, проявляя, по слухам, более живой интерес больше к хозяйственной части: к примеру, распиловке леса на хоздворе, свинарнику, кроликам, рыболовству и т. д. и т. п.
Поэтому Андрей, попусту прождавший все утро представление коллективу, после обеда сам пошел знакомиться, заглядывая в каждый кабинет. Но попить кофейку приостановился только c женщинами из спецчасти. По-гусарски завалил шоколадными конфетами чайный столик. Рассказал пару анекдотов, однако высказывать свое мнение oб учреждении, и уж тем более o руководстве, поостерегся, – больше слушал. И тут же взялся за работу, попросив почитать личные дела всех авторитетных уголовников.
В оперативном отделе застал только одного сотрудника. Эвклид Симонян, или как все его звали – Элик – c виду простоватый мужик. Нос, как и положено армянину, знатный. Однако – въедливый, и до чрезвычайности хитрый.